Все случилось летом - [58]

— Ненавижу я этого Лапайниса…

Глянув на сутулую спину парня, худенькие плечи, Капитан пробурчал:

— Тебе и незачем его любить… Ты сам о себе подумай. Есть такая поговорка: большой воз кочку малую раздавит.

Тедис повернулся к нему. Он смеялся.

— А не путаешь, Капитан? Малая кочка большой воз опрокинула — вот какая есть поговорка.

— Может, и так, — уклончиво отвечал Капитан. — В книжной премудрости я не шибко силен. А вообще я вот что подумал: вечером, слышал, спирт раздавать будут. Привезли наконец.

— Хочешь купить мою долю?

Капитан пригладил широкие скулы, поросшие седым волосом, и спрятал трубку в карман. Сказал со вздохом:

— Ты, приятель, меня насквозь, как рентгеновский аппарат, видишь… А что, может, продашь? Для своей же пользы. Зачем тебе спирт, раз хлеба нет? На те деньги чего-нибудь съестного купишь. До получки ведь далеко.

— Я свой спирт Лапайнису отдам.

— Что? Никак, ослышался? Но ведь ты ж его…

— Ненавидишь — ты это хотел сказать? Потому-то и отдам. Задаром. Тебе известно, что умные люди говорят об алкоголе и его последствиях? Вот послушай…

Тедис расстегнул свою куртку и, слегка согнувшись, запустил руку за пазуху. Капитан знал, что там хранится книжка со стишками, которые так нравились Лапайнису и которых сам Капитан терпеть не мог, и потому он отчаянно замахал руками:

— Не надо, не надо! И так верю! Да верю, говорят!

— Успокойся, — сказал Тедис, извлекая пухлую и совершенно потрепанную книгу, некогда имевшую красный тисненый переплет с золочеными цветочками. Теперь от этих цветочков осталось лишь несколько бесформенных блестящих пятен. Найдя нужное место, Тедис радостно воскликнул:

— Слушай, что сказал Вальтер Скотт: «Для знаменитого мужа, — кем бы он ни был, — нет врага более страшного, чем вино». И после этого ты все еще хочешь получить мой спирт?

— Не о чем нам с тобой разговаривать, — произнес Капитан и, повернувшись, зашагал вверх по склону. Багор на плече подпрыгивал от его валкой походки. Ноги увязали в колеях, оставленных гусеницами трактора. Взобравшись на берег, он обернулся и крикнул:

— Обыщи весь свет, а глупей твоей книжонки не найти. Тогда уж лучше Библию читать.

Тедис спрятал книгу на прежнее место, за пазуху. Она скользнула вниз к самому поясу и там, прижавшись к телу вместе с ветхой одеждой, приняла на себя удары студеного ветра. Тедис взял шест и отправился вслед за Капитаном: было слышно, как опять подъезжает тяжело груженная машина.

Хмурый день клонился к вечеру. Весна, начавшаяся дружно, растопила снега, расковала реки, а потом, как будто утомившись, ушла за моря на отдых. Обнаженная земля пестрела мусором, и некому было расстелить зеленый ковер по серому савану прошлогодней травы, по рыжим скатам берегов. Ветвистые оголенные дубы стыдливо стояли по кручам, словно присматривая, чтобы лес не свалился в реку. А лес купался в белесом тумане и тишине; раскрасневшиеся березы, сероватые осины и сочно-зеленые ели тянулись по обоим берегам, насколько хватало глаз, и растворялись где-то там, у задымленного горизонта.

По воде лениво плывут бревна — парами, тройками и беспорядочной массой. Их, словно мелкие пташки ястребов, окружают дровяные чурки. Недолго осталось им плыть как попало. С высоты склада видна связанная из бревен и наведенная поперек течения перемычка. Возле нее, плотно прикрывая водную гладь, теснится древесина. От перемычки, примерно на четверть километра вниз по теченью, растянулись ленты спаренных бревен, образуя несколько коридоров. В каждом из них уже готовый или только начатый плот. На дощатом настиле перемычки с баграми в руках орудуют плотогоны. Они сортируют древесину, рассылая ее по разным коридорам, — для телеграфных столбов, для строевого леса, для пиловочника. В этих коридорах вяжут плоты, а потом катер тащит их к лесопилкам. И все это называлось рейдом сортировки и вязки.

На лежавшую поперек реки перемычку с ее коридорами своей мощью давило теченье, и тысячи бревен беспокойно ерзали в воде, грозя в любую минуту ринуться вниз. Но все оставалось на месте, потому что перемычку прочно удерживал стальной трос, тянувшийся над рекой, от берега к берегу.

С высоты склада Тедис смотрел на рейд. До него было довольно далеко, и, как Тедис ни старался, он не смог среди работавших разглядеть Лапайниса. Но Лапайнис наверняка был там, где можно заработать хорошие деньги, тем более что предвиделось перевыполнение плана. Ради этого стоит попотеть и лишних пару часов, зато как приятно шелестят рубли, особенно когда их целая пачка. Да если еще новенькие попадутся, не захватанные грязными лапами всяких проходимцев, тогда душа поет, как медная труба, и тогда, ковыряя в зубах после сытного ужина, можно послушать, как Тедис читает стишки…

— Ну погоди, я тебе почитаю! — процедил сквозь зубы Тедис, переводя взгляд на противоположный берег.

Там, в окружении кряжистых дубов, стоял новенький одноэтажный домик с красной шиферной крышей и большими окнами. С виду он был похож на сельскую гостиницу или турбазу. В одной половине его размещалось общежитие плотогонов, кухня, а в другом — двухкомнатная квартира начальника рейда Яниса Дивпэды. Это он, Дивпэда, распоряжался тут — и людьми, и лесом, и всеми работами, и Тедисом тоже. Когда Лапайнис сказал ему, что Тедиса следует снять с вязки плотов, перевести на сортировку леса, начальник так и сделал, а потом он отправил Тедиса еще выше по теченью — туда, где он сейчас. С каждым переводом зарплата Тедиса понижалась: валить бревна в реку может каждый дурак, даже тот, кто таскает книжку стихов за пазухой. Тут не нужно никаких задатков плотогона, были бы руки. Да багор или шест.