Все случилось летом - [108]
— Гадкий мальчишка! — на весь дом взревел Арк, отпуская своего пленника. — Так это ты, паршивец, вечно звонишь у моих дверей, а потом убегаешь! Ну, голубчик, теперь ты попался! Теперь не убежишь!
Мика сжался в комочек и заговорил таким жалостным голосом, каким не говорил еще никогда:
— Дяденька, я и не думал убегать. Я пришел к вам. Честное слово!
— Что-о? — протянул Арк и глянул на пришельца сверху вниз, как на букашку, которую он может в любой момент раздавить. Потом взял стул, уселся перед дверью, отрезав таким образом для Мики путь к отступлению.
В комнате стоял ужасный беспорядок, и она была до невозможности прокурена. Этот тяжелый табачный дух не шел ни в какое сравнение с тем вкусным дымком, которым попахивал мопед Дациного брата. Стол был заставлен пустыми бутылками, немытой посудой, тут же валялись черствая краюшка хлеба и початая банка консервов. Пол не метен давно, повсюду разбросаны окурки, на диване грязным комом простыни и одеяло. Арк был в одной рубашке с расстегнутым воротом, с засученными рукавами, галстук съехал набок, узел опустился на грудь. Рыжие волосы растрепаны, круглое и бледное лицо заросло жесткой, густой бородой — казалось, что он целый год не мылся.
— Дяденька, — дрожащим голосом сказал Мика, — я пришел попросить прощения. Я кидался в телеграфный столб снежками, а попал вам по шапке. Я нечаянно.
— А-а! Так это ты, разбойник, сбил у меня с головы шапку! Я уж чуть было не забыл. Хорошо, что сам явился с повинной. Знаешь, что я с тобой теперь сделаю?
— Я ведь нечаянно… я не хотел…
— Я тебя съем! Чуешь? Слопаю, как сардельку!
— Вы не имеете права! — вскрикнул Мика. — Я папе скажу.
Арк рассмеялся так, что у мальчика мурашки по спине забегали.
— Да как же ты пожалуешься, когда я тебя съем?
От ужаса Мика закрыл глаза, только бы ничего не видеть. Он слышал, как скрипнул стул, потом все стихло. Откуда-то издалека донесся голос Арка:
— Так что тебе надо от меня? Зачем ты пришел, мальчик?
Мика приоткрыл глаза и увидел, что Арк сидит на том же месте, только слегка нагнулся вперед, положив руки на колени.
— Я уже говорил. Я пришел извиниться.
— Извиниться? Уж не ослышался ли я?
— Пожалуйста, дяденька, простите меня, я больше не буду…
Арк откинулся на спинку стула, и на его лице отразилось удивление.
— И ты пришел к Страшиле Арку извиняться? Забавный сморчок, скажу тебе! — И он опять рассмеялся громким, страшным смехом. Потом так же неожиданно оборвал его. — Однако ты мне нравишься, — сказал он — И это я тебе говорю совершенно серьезно. Ты не какой-нибудь прохвост, ты парень что надо. Знаешь что, давай споем с тобой песню… — И дребезжащим голосом Арк запел: — Белая лилия в омуте, вот невеста пьянице… А ты почему не подпеваешь? — спросил он. — Ну, ладно, не хочешь, не надо. Малыш, знаешь, с чего Арк запил?
Мика покачал головой.
— Я запил потому, что от меня ушла жена. А может, жена ушла потому, что я запил. Теперь в этом деле сам черт не разберется. Белая лилия в омуте-е…
— Мне пора домой, — вставил Мика. — Дяденька, пожалуйста, пропустите меня…
— Никуда ты не уйдешь, — возразил ему Арк. — Я еще хочу полюбоваться на тебя. Я ведь тоже когда-то был маленький. Смешно, правда? Вот как ты думаешь, был ли когда-нибудь Страшила Арк такой же маленький?
Неожиданно в дверь позвонили. Сначала звонок короткий, второй длинный-длинный. Арк привстал со стула и крикнул:
— Кого там принесла нелегкая? Заходи! Дверь не заперта!
На пороге появился отец, и Мика обмер от счастья. Он бросился ему навстречу, позабыв про свои страхи. Взрослые поздоровались, и отец проговорил:
— Надеюсь, мой сын сказал вам все, что должен был сказать.
Арк кивнул:
— Мы с этим молодым человеком отлично провели время. Правда, я сначала хотел его съесть, но потом раздумал: славный парнишка.
Отец улыбнулся.
— Арк, оставьте шуточки, — заметил он серьезно. — Вы же погибнете, если не измените образ жизни. Возьмите, наконец, себя в руки, ведь вы не ребенок. Приберитесь дома, побрейтесь, сходите в баню…
— На баню у меня нет денег, — перебил его Арк. — Может, рублик одолжите?
Отец достал деньги, протянул Арку. Тот взял двумя пальцами и, склонив набок голову, спросил:
— А вы не боитесь, что я их пропью?
— Это ваше дело, — пожав плечами, ответил отец. Он взял Мику за руку, собираясь его увести. Подойдя к двери, он обернулся и сказал: — Не стоит мне вам, как школьнику, объяснять, что хорошо, что плохо. Вы это знаете не хуже меня. Но вот что меня удивляет: неужели в вас не осталось ни капли силы воли? До свидания, Арк!
— Обождите немного, — скороговоркой бросил Арк. — Прошу вас. Мне так редко приходится встречаться с людьми, устами которых глаголет истина. Если бы вы знали, какая я дрянь! Последний мерзавец и тряпка! Очень обяжете меня, если выпьете со мной стаканчик водки. В одной из бутылок что-то оставалось. Ведь юный джентльмен еще не слишком соскучился по мамочке, а? Очень прошу не отказываться. Покорнейше прошу!
— Не паясничайте, Арк, в этом нет ничего смешного.
Мика почувствовал, что отец колеблется — остаться или нет, и потому незаметно дернул его за рукав, торопя поскорей уйти. Мика боялся, как бы Арк в последнюю минуту не преградил им дорогу. Но Арк стоял, как Бегемот, доверчиво склонив набок голову, и в глазах его предательски сверкнула влага. Отец легонько отстранил от себя Мику и сказал:
