Все случилось летом - [107]

— Нет, — немного погодя ответил Мика.

— Ухо должно быть красное. Ну, теперь видишь?

— Да, вроде красное, — заверил Мика, хотя оба уха у Тедиса были совершенно одинакового цвета.

— Меня мама оставила нянчить братца, а он в такой рев ударился, — рассказывал Тедис. — Я его в коляске катаю по комнате и так и сяк, а он знай орет. Дал погремушку — швырнул на пол. Дал мячик — то же самое. Тогда я сунул ему пузырек с чернилами. И он сразу примолк. Ну, думаю, теперь стишок поучу. Не тут-то было. Ума не приложу, как он пузырек ухитрился открыть. Сосунок еще, даже не лопочет, только кривляется да язык показывает. Ой, что было! — вскрикнул Тедис, схватившись за голову. — Ни в сказке сказать, ни пером описать. Попробовал было братца просушить промокашкой, а он на весь дом как завопит! Прибежала мама и давай меня за ухо драть, будто я во всем виноват. Я ей объяснил, что детей за уши драть нельзя — я ведь читаю в газетах разные статьи, как детей воспитывать, — но она прикрикнула, чтоб язык придержал, да схватила посудное полотенце и так отхлестала по заднему месту… Вот видишь, как мне живется… — жалобился Тедис.

— А ты кричал, когда тебя лупили? — сочувственно осведомился Мика.

— Как же я мог кричать, когда братец тут же? — вопросом ответил Тедис.

Бегемот замурлыкал. Он уже разделался с лакомыми хрящиками и, склонив набок голову, выжидающе смотрел на мальчиков.

— Ты гляди, не нравится, — отругал его Тедис. — Знал бы, сам съел. А теперь куда их, грязные?

Он вынул из кармана два кружочка колбасы и подкинул их Бегемоту.

— Ну, мне пора, — спохватился Тедис. — Сам понимаешь, дольше не могу. Когда мама сердится, я стараюсь быть тише воды, ниже травы. И так тайком из дома убежал. Может, опять достанется.

— Да, чем не жизнь Бегемоту, — жалобно протянул Мика. — Ни стихи ему учить, ни брата нянчить, ни к Страшиле Арку идти.

— Что и говорить! Тяжело, — согласился Тедис. — Да что ж теперь делать? Жить-то надо.

У калитки они простились. Тедис умчался домой. Мика, обернувшись, с грустью оглядел двор, откуда они только что вышли. Бегемот сидел у ящика и лизал свою хромую ногу, задрав ее к самому носу. Милый Бегемот, верный друг…

Вечерело. Мика сообразил, что надо поторапливаться, иначе совсем стемнеет. Но, поторопившись немного, он опять замедлил шаги, потом они еще более замедлились и, наконец, совсем уж стали черепашьими. На другом краю сада взрослые ребята устроили каток. Мика подошел к ограде посмотреть, что там творится. Дацин брат кружил по льду на мопеде целую вереницу девчонок, прицепившихся сзади. Над катком клубился вкусный синий дымок от мопеда, и такой стоял тут крик и визг, такое царило веселье. Мика просунул голову между планками забора, чтобы лучше все рассмотреть. Жаль, что не было с собой коньков, а то бы можно было сделать кружочек-другой, к Арку он бы еще успел. Может, попробовать просто так, без коньков прокатиться? Мама, правда, ругается, что ему чуть не каждую неделю новые подметки приходится ставить.

«Денег на тебя не напасешься. Ты, наверное, Мика, ходить как следует не умеешь. Подошвами, что ли, шмыгаешь? А ну покажи, как ты ходишь».

Мика тогда прошелся по комнате, поднимая ноги по возможности выше.

«Вроде как все нормальные люди, — удивилась мама. — Ничего не понимаю. Или подметки виноваты. Наверное, выпускают такие непрочные».

Все это Мика припомнил, глядя, как Дацин брат катал на мопеде девчонок. Ну ничего, проедемся разок, ничего с подметками не случится, да, проедемся, глотнем вкусного голубого дымка… Но только Мика принял такое решение, как цепочка распалась, и девочки разъехались в разные стороны. Даце, заметив его голову между планками забора, подкатила поближе и крикнула:

— Мика, ты чего там застрял? Иди к нам!

— Я не могу, мне некогда, — сказал он. — Я должен идти к Арку.

Даце даже поперхнулась.

— Ты пойдешь к Страшиле Арку! Зачем? Разве ты его не боишься?

— Не боюсь! Меня папа послал по делу.

— Что за дело такое? — тихо спросила Даце, подойдя поближе к забору, так что Мика при желании мог дотянуться до нее рукой.

— Это секрет. Ты проболтаешься. Очень большой секрет.

— Подумаешь — секрет! — презрительно фыркнула Даце. — Да я знать не хочу твоего секрета.

Она повернулась к нему спиной и помчалась так, что лед под коньками зашипел, как ошпаренный. С тяжелым сердцем Мика наблюдал, как Даце присоединилась к подружкам, потом потер нос и отправился дальше. Он делал совсем крохотные шажки, но большой каменный дом, в котором жил Арк, как будто сам подвигался ему навстречу, вот уже и парадное. Какая-то неодолимая сила тянула мальчика назад, и он долго не решался подняться на второй этаж. Подойдя к двери, за которой обитал Страшила Арк, он остановился, чтобы собраться с духом.

А вдруг Арка нет дома, что тогда? Ничего не поделаешь, придется вернуться обратно. Но все-таки сначала надо позвонить. Чуть-чуть нажать кнопку, потом бегом вниз. Арка наверняка нет дома. С какой стати в такой прекрасный вечер он станет сидеть дома.

Дзын! Звонок зазвенел до ужаса громко, казалось, он висел прямо над головой, на лестничной площадке. Не успел Мика опомниться, как дверь отворилась, чья-то огромная рука схватила его за шиворот и втянула в комнату.