– Что же изменили эти две несчастные недели? – дрожащим голосом спросила она.
Рашид не ответил. Только поднял руку и яростно запустил пальцы в свои густые черные волосы – признак сильнейшего гнева.
– Если, конечно, ты не ждешь, чтобы я сама предложила выход, – сказала она, движимая желанием еще раз повернуть нож в ране.
Сработало.
Рашид яростно сверкнул глазами.
– Ни в коем случае! – яростно прорычал он. – Не смей даже думать об этом!
Уже хоть что-то, горько усмехнувшись, подумала Эви. Но если он сейчас добавит к своим словам что-нибудь еще – например, вот так с надеждой посмотрит на нее, – она не простит его до конца своих дней.
– Хорошо, – сказала она, ненавидя себя за такую нечестную игру – она ведь сказала это только для того, чтобы вынудить его ответить «нет». – Собственно, я никогда и не пошла бы на это.
– Тогда зачем было говорить? – гневно бросил он. У Эви вырвался из горла дрожащий смешок.
– Ты не мог бы явственнее показать свой ужас, даже стоя под дулом пистолета моего брата! – с горечью объяснила она.
– А ты ожидала от меня бурного восторга?
– Нет, – тяжело проговорила Эви, отворачиваясь и глядя на водную гладь озера. Смотреть на Рашида ей было слишком больно. – Но хотя бы немного беспокойства и нежности не повредило бы.
Ее сухие слова заставили Рашида сделать глубокий вдох.
– Прости, – сумрачно сказал он. – Но ты ведь не станешь отрицать, что мне надо немного времени, чтобы свыкнуться с этой новостью.
– С чем свыкнуться? – холодно, чтобы не выдать себя, поинтересовалась Эви. – Что твоя безмозглая любовница оказалась настолько глупа, что взяла да и забеременела?
– Для этой глупости нужны двое, – вздохнул Рашид.
– Но для того, чтобы произвести ребенка на свет, достаточно одного, – отрезала Эви. – Твоя роль выполнена. Моя же только начинается.
Ответом ей было молчание. Затем Рашид гневно спросил:
– Значит, ты полагаешь, я могу забыть, что ты носишь моего ребенка?
– Я полагаю, что на первом месте у тебя твои заботы. И обязанности.
Рашид встретился с холодным, непримиримым взглядом голубых глаз на прекрасном лице, не выражавшем никаких переживаний, и почувствовал, что ему больно от этого.
– Не говори глупостей! – фыркнул он. – Теперь мои обязанности – это в первую очередь ты и ребенок! – Он раздраженно взмахнул рукой. – Разумеется, мы должны пожениться.
И ни одного слова любви, с болью подумала Эви. Ни слова нежности. Но при всем том – бесконечная самоуверенность. И какое чувство превосходства в этом его предложении!
– Мы ничего не должны, – возразила она, чувствуя нарастающий холод в груди и жалея, что сбросила, вставая с травы, его пиджак.
– Мне надо будет поговорить с отцом… – пробормотал Рашид, видимо слишком погруженный в свои мысли, чтобы услышать ее. – Дома, конечно, будут неприятности, но теперь это неизбежно. Я…
– Извини, – перебила его Эви, и ее холодный тон заставил Рашида отвлечься от своих мыслей. – Но, как мне все это представляется, – твердо продолжала она, – у тебя неприятностей не будет. Они будут у меня.
– Что все это, черт побери, значит? – резко спросил он, слегка удивленный ее словами.
– Я никогда не ожидала, что мы с тобой поженимся, – объяснила Эви. – И не прошу об этом сейчас.
– Ты сошла с ума? – изумленно спросил он. – Конечно, мы поженимся! Как же иначе?
О, его нежность не имеет пределов! Эви поморщилась и занялась поисками сброшенных туфель.
– Я не стану твоей женой, шейх Рашид Аль-Кадах, даже если тебя доставят ко мне в подарочной упаковке! – выпрямившись, негромко сказала она. – Я для этого слишком уважаю себя!
– То есть ты хочешь сказать, что я тебя не уважаю?
– А разве не так? – фыркнула в ответ Эви. – Мне не слишком-то приятна мысль, что звания твоей жены я смогла бы удостоиться, только забеременев!
Наконец и в его золотистых глазах заблестело болезненное понимание того, что на самом деле с ней происходит.
– Эви… – негромко проговорил Рашид, осторожно беря ее за руку. – Я на все это отреагировал очень неудачно и неправильно. Я прошу меня простить.
– Ничего, не беспокойся, – сердито ответила Эви, выдергивая руку из его пальцев. – Отпусти меня.
– Нет, пока ты меня не выслушаешь, – покачал головой Рашид. Его сильная рука привлекла ее ближе. – Ты прекрасно понимаешь, что мне глупо было бы делать вид, будто я рад появлению ребенка, который вызовет вокруг нас целую бурю проблем.
– Вот уж действительно глупо, – подняла она внезапно наполнившиеся слезами голубые глаза на Рашида. – Но я не ожидала от тебя ничего другого. Этим все сказано, не правда ли?
Рашид только тяжело вздохнул.
– Я думал, мы любим друг друга и можем быть друг с другом совершенно откровенны.
– Откровенность не значит грубость. Это разные вещи, – тихо ответила Эви. – Мне страшно. Мне плохо. Мне тяжело. Мне кажется, что я разрушила нашу с тобой жизнь. А ты… ты думаешь только о том, как это отразится на тебе!
– Прости, – снова выдохнул он.
«Слишком поздно», – подумала Эви, высвобождаясь из его рук.
– Выслушай меня, – просящим тоном воскликнул он. – Нам надо… Что ты делаешь? – не веря своим глазам, потрясенно спросил он, глядя вслед уходящей Эви. – Вернись сейчас же! Ты не можешь просто так уйти!
