Все ради любви - [90]

– Уорд? – Это Грэм. Не иначе как старая добрая Надин отправила его на разведку.

– Подожди! – останавливает его Уорд, заправляя рубашку в брюки. – Я тут кое-чем занят.

Мы смеемся.

– Можешь зайти через пять минут? – говорит Уорд.

– Пять? – одними губами шепчу я, разочарованная. – Десять, не меньше!

– Боюсь, что нет. Очень срочно, – отвечает Грэм, и дверь открывается. Я прячусь под стол, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не расхохотаться в голос.

– Ну что у тебя, Грэм? – Мое сердце бешено колотится.

– А где Джен? – недоумевает Грэм.

– А я откуда должен знать? – спрашивает Уорд. – Это и есть твое неотложное дело?

Мне отчаянно хочется чихнуть. О, нет. Пожалуйста, нет. Пожалуйста, нет.

– Что-нибудь еще, Грэм?

Все, не могу больше терпеть.

– Апчхи!

Я выползаю из-под стола.

– Ой, как интересно! – брови Грэма ползут вверх. – Что ты там делала? Или мне не стоит этого знать?

– Хорошо, хорошо, давайте оставим это между нами, – предлагает Уорд.

В офис входит Надин.

– О, Уорд, все уже давно все знают. Не вчера же родились.

Она смотрит на меня.

– Важные документы, говоришь? Ага, сейчас.

– По-моему, это прекрасно, – восклицает Грэм. – Но, чтобы вы знали, я вас первый раскусил.

Надин шлепает его по руке.

– Нет, не ты раскусил. Ты понятия не имел.

Они продолжают спорить, как будто нас с Уордом в офисе нет и в помине.

– Давайте же начинать, – говорит Уорд. Утро следующего дня. В зал совещаний входит Надин с подносом, на котором стоят чашки с кофе и тарелочка печенья.

– Юли-Лодж.

– Мы уже произвели обмен, – говорит Люси. – Без проволочек.

Мы аплодируем.

– А что, шампанского не будет? – спрашивает Грэм. Я ловлю взгляд Уорда, и его улыбка дает мне понять, что он хочет, чтобы совещание закончилось как можно быстрее, хочет закрыться со мной в своем кабинете и остаться наедине.

Я смотрю на него, думая, как прекрасно любить. Но пока я еще не могу пригласить Уорда к себе с ночевкой в течение недели и на те выходные, когда Айла дома. Нужно постепенно приучать ее к его присутствию, но познакомиться как следует они уже познакомились – в прошлые выходные. Сначала Айла жутко стеснялась. Не хотела говорить с ним и все время отиралась возле меня, но Уорд постарался быть как можно более осторожным и не показывать открыто своего отношения ко мне. Он старался сделать так, чтобы Айла чувствовала себя комфортно рядом с ним. К концу дня она уже показала ему свою комнату, свои фотографии и рисунки, и сертификат, которым ее наградили во время поездки в Америку – за храбрость. На ужин мы приготовили сосиски с картофельным пюре, и Айла продемонстрировала Уорду свой фартук и колпак. А потом испекла кексы. В итоге Уорд даже помыл посуду, но сначала они с моей дочерью чуть не подрались: мыть тарелки Айла отказалась наотрез. Много лет назад бабуля сказала: «Мужчина, который моет посуду – настоящее сокровище!» В общем, впечатление на Айлу Уорд произвел – она даже спросила, будет ли он с нами на Рождество. До Рождества между тем оставалось всего шесть недель, и по телевизору уже крутили рождественскую рекламу.

Вне работы Уорд удивительно спокоен. Объясняет он это тем, что наконец решил развестись.

– Я знал, что все кончено, что наш брак трещит по швам, – говорил он мне в выходные, когда Айла уехала к Дэну и Фионе. Мы вернулись из Корнуолла. Было воскресное утро. Мы лежали в постели, и Уорд гладил мою руку, лежащую на его груди.

– Но я не хотел сдаваться. В голове все еще звучал голос отца: «Сдаются только неудачники». Только теперь я больше не хочу его слушать, Дженьюэри. Я лишь сделал выбор расторгнуть брак, в котором мы были несчастными оба. Мы познакомились с Мариной, когда ей было под сорок. Она была успешным визажистом, работала на съемках фильмов и телепрограмм. Марина мечтала о ребенке, и я тоже. Она была красивой; мои друзья с ума сходили от ревности. Все это безумие подкосило меня. Всего через пару недель мы уже были помолвлены и пытались завести ребенка, а она повторяла, что это займет какое-то время. Марина забеременела почти сразу. Но, когда мы потеряли этого ребенка… она хотела попробовать снова, но я… Я не был готов. И она не была готова; она пыталась решить наши проблемы за один вечер, а ведь это невозможно. Когда я сказал, что мне нужно время, она стала мне изменять. Мы отдалились друг от друга. Я скрывал от нее свои чувства. Ей было одиноко, и мне тоже. Ей нужно было, чтобы ее кто-то утешил. Я не осуждаю ее.

Я обняла его крепче.

– И потом, если бы всего этого не случилось, у меня не было бы тебя, – добавил Уорд. – Такой прекрасной тебя.

Остаток утра мы провели в постели. Уорд сделал яичницу – сказал, это единственное, что он умеет готовить. Обедать мы пошли в паб, а потом выгуливали Спада вдоль реки, часами рассказывая друг другу истории из нашего прошлого, точно зная, что друг для друга мы теперь стали будущим.

Ведь кто-то же сейчас тронет меня за плечо и скажет, что я задремала, да?

– Дженьюэри… – говорит Уорд, и я снова возвращаюсь в реальность.

– …дорогая, – добавляет Грэм.

Я комкаю шарик из листка бумаги и швыряю им в Грэма.

– Так приятно, когда в офисе есть о чем поговорить, – продолжает Грэм.