Все притчи мира - [14]

Искушение Будды

Однажды Ананда спросил Будду о Нирване. И Будда рассказал ученикам об искушении Мары, который пытался совратить его с истинного пути спасения:

– Когда я стал просветлённым, подступил ко мне злой Мара со словами: «Погрузись теперь в Нирвану, Великий; погрузись в Нирвану, совершенный; время Нирваны наступило теперь для тебя». И сказал я злому Маре так: «Я до тех пор не погружусь в Нирвану, пока не приобрету себе учеников в среде монахов, мудрых и сведущих, вещих слушателей… Я до тех пор не погружусь в Нирвану, злой дух, пока не приобрету себе последовательниц в среде монахинь. Я до тех пор не погружусь в Нирвану, пока святое, мною преподанное, учение не окрепнет, не упрочится, не усвоится всеми народами и, распространяемое всё далее и далее, не станет достоянием всего человечества».

Мара предложил Будде господство над всей Землёй за отказ от своего призвания, он искушал Великого своими дочерьми (имена их – вожделение, тревога, похоть), ибо Мара воздействует на тщеславие и плотские стремления человека.

Миром правят великие

Царевич Сиддхартха (будущий Будда) сидел на берегу пруда и внимательно что-то рассматривал. К нему подошла служанка, которая поинтересовалась, что он увидел.

– Посмотри, – сказал царевич, – на этого муравья-солдата. Он только что участвовал в битве с муравьями-термитами. Солдаты победили. Теперь он, зажав в челюстях, несёт убитого и побеждённого термита домой.

– Почему же он несёт его через этот камень, а не обойдёт его? – удивлённо спросила служанка. – Ведь он скатывается с него уже пятый раз.

– Он не может обходить препятствия, ведь он теперь считает себя великим. Великие не обходят препятствий, – ответил Сиддхартха.

– Какой же он великий? Я сейчас могу его спокойно раздавить, – усмехнулась собеседница.

– Он так считает. А это самое главное, – ответил будущий Будда. – Бог тоже мог бы наступить на моего отца – царя, но он всё равно считает себя великим. Если ты считаешь себя великим, этого достаточно. На деле же никто не велик. Вчера я размышлял. Я наблюдал за кроликом у воды. Он спрятался в траве и ел. Трава была такой высокой, что ему приходилось вставать на задние лапки, чтобы достать до кончиков. И тогда я подумал, что ни один человек не смог бы есть с бамбукового дерева, будь оно выше его головы. Так что кролик сильнее любого человека. И муравей тоже велик в своём мире. Он может им править, – заключил царевич.

Образ жизни

Великий император Индии Ашока, за 250 лет до Р.Х. объединивший под своим началом пол-Азии, признал учение Будды. Оно стало образом его жизни. Оставаясь императором, он жил как человек, которому ничего не принадлежит.

Когда его сын Кунала, наследник престола, попросил у отца разрешения стать монахом, Ашока пустился в пляс. Он сказал:

– Я ждал, что ты однажды осознаешь!

Через некоторое время его дочь Сингхамитра попросила отца:

– Я тоже хочу отправиться в мир медитации.

Ашока сказал:

– Иди, в этом моё единственное счастье!

Он отправил её на Цейлон, где она приняла саньясу. Вместе с дочерью Ашока отправил ветку священного дерева, под которым Будда стал просветлённым.

Дерево то было огромным. Говорят, что под ним могли разместиться сотни повозок. Экстремисты уничтожили его, но ему не суждено было погибнуть.

Ветка этого дерева, укоренённая на Цейлоне, вернулась и была посажена на прежнем месте.

О сыне Ашоки Кунале, как об истинном последователе учения Будды, сохранилась притча.

Имя Кунала было дано ему за необычайно красивые глаза. Они были так же хороши, как глаза птицы куналы.

Кунала жил вдали от дворцового шума, предаваясь размышлениям о тленности мира. Одна из цариц воспылала страстью к прекрасному юноше, но все её попытки обольщения и угрозы не достигали цели. Жаждая мести, она хитростью исходатайствовала, чтобы его выслали в одну из дальних областей, и отправила туда предписание, удостоверенное выкраденной царской печатью. В предписании было сказано, чтобы принцу вырвали глаза. Когда оно было получено, никто не мог решиться поднять руку на прекрасные глаза царского сына. Сам Кунала назначил вознаграждение тому, кто исполнит мнимую волю государя, думая, что это – его истинная воля! Наконец, нашёлся человек отвратительной внешности, который согласился исполнить приговор.

Когда среди стонов плачущей толпы палач вырвал первый глаз, Кунала взял его в руки и сказал:

– О, глаз мой, почему ты не видишь более образов, которые только что видел? Грубое ядро мяса! Как обманываются люди, которые, доверяя тебе, говорят: «Я вижу!»

И когда ему вырвали второй глаз, он сказал:

– Мне вырвали этот глаз из плоти, но я приобрёл за это совершенные, непогрешимые глаза мудрости. Царь оставил меня, но я – сын Великого Царя Истины, – его чадом назовут меня.

Через некоторое время он узнал, что повеление исходило от царицы. Тогда он сказал:

– Пусть она ещё долго наслаждается жизнью и властью, та, которая доставила мне столь великое благо.

Совершенно нищим он ушёл от своей жены. Придя в город своего отца, он начал петь перед дворцом. Царь, услышав звук лютни и неповторимый голос своего сына, призвал его к себе, но, увидев слепого, не узнал в нём Кунала.