Все правые руки - [36]

— Отчего же не поведали? Еще как поведали. Соловьями разливаются, так, что следователи не успевают фиксировать, — опроверг сомнения начальства «Малюта».

— Ну и что интересного добились твои мастера заплечных дел? — вновь продолжил допытываться Афанасьев. — Самое главное: имели ли они причастность к совершению теракта?

— Напрямую причастны только Пасечник, Ватрушев и Покрышев. Они имели непосредственный контакт со своими заокеанскими коллегами и координировали свою деятельность с указаниями из Лэнгли, хотя я и не исключаю того, что кураторы из-за Лужи даже их в полном объеме не посвятили в детали предстоящей операции.

— Это что же выходит? Вся наша зарубежная агентура, вкупе с планами заграничных операций, находится под колпаком у супостата?! — скорчил недовольное лицо Рудов, вмешавшийся в диалог, но не прекращавший работать ножом и вилкой.

— Вы, не в обиду будь вам сказано, Сергей Иванович, плохо себе представляете работу спецслужб за границей, — поморщился от того, что ему приходится толковать прописные истины, Тучков. Здесь конспирация соблюдается не только в отношении зарубежных коллег, но и в отношении к собственному начальству. Агентов и подробности планов предстоящих операций знают только непосредственные кураторы, которые посвящены в работу только своих прямых подопечных. А таких у каждого куратора — один-два, но не больше. И должностной инструкцией запрещено без крайней необходимости, это когда агенту грозит реальный провал, делиться подробностями этой информации с кем бы то ни было, включая и свое начальство. Так что, максимум, что могли выдать наши бывшие начальники, так это общие направление деятельности подчиненных им людей, ну и персоны на той стороне, в информации которых мы нуждаемся. Хотя, должен признаться, что это тоже не мало. На этих персон, как на живца, можно отлавливать наших агентов. Сейчас, мы тщательным образом проверяем круг их осведомленности, по тем или иным позициям, чтобы знать, кому из наших агентов грозит наибольшая опасность разоблачения, и кто по их сведениям из иностранных нелегалов находится под нашим наблюдением.

— Что вы предлагаете предпринять в связи с этим, чтобы минимизировать ущерб? — поинтересовался Афанасьев, пододвигая к себе рыбные котлеты.

— Не знаю, как по ведомству Барышева, но лично я пока приостановил активную разработку своими службами тех лиц, по делам о которых был в курсе Пасечник. И смею думать, что Дмитрий Аркадьевич поступит аналогичным образом. Есть, правда одна закавыка…, - нерешительно произнес всегда решительный жандарм.

— Что? Говорите, не стесняйтесь.

— Все допрашиваемые в один голос утверждают, что большинство из не афишируемых контактов с зарубежными коллегами были инициированы самим покойным президентом, якобы использовавшим информацию о нашей агентуре для торга с зарубежными партнерами.

— Вы считаете, это действительно было так?

— С большой долей вероятности — да, — уныло констатировал Николай Павлович и тут же дал пояснение своему пессимизму. — Иначе чем можно было объяснить, что каждый громкий провал нашей резидентуры впоследствии служил фоном для активизации деятельности по налаживанию отношений с нами со стороны эвентуальных противников. Даже непредвзятому обывателю было видно, что происходит очередной размен наших интересов на политическую активность и проявление интереса к нашей стране, как в экономическом, так и политическом плане.

— Спецсредства применяли при допросах? — спросил Афанасьев, пропуская мимо ушей предположения Тучкова.

— Разумеется.

— Смотрите, не переусердствуйте, — вновь, как и несколько дней назад предостерег его Валерий Васильевич. — Они нам нужны для громкой информационной компании перед публичным судебным процессом.

— Публичный процесс вряд ли будет уместен, учитывая характер и специфику деятельности обвиняемых, — возразил Тучков. — Хотя я согласен, что некоторые моменты этого процесса можно будет осветить в прессе.

— Ладно. Разберемся по ходу дела. Но все же, избегайте публичного бросания тени, на личность покойного президента. Как говорится, «королева должна быть вне подозрений». Мы не можем допустить во второй раз, чтобы вера народа в своего лидера была омрачена гнусными подозрениями. Советский Союз разрушился не в 91-м году, а на ХХ съезде КПСС, когда была подвержена сомнению и публичной критике светлая личность советского вождя, — примирительно ответствовал диктатор.

— Я понимаю, Валерий Васильевич и постараюсь предотвратить утечки в этом направлении, поддержал его Тучков.

— А, что там с нашими политическими «тяжеловесами»? — вдруг встрепенулся Рудов, покончивший с жареной рыбой и уже нацелившийся на салат.

— Вы имеете в виду Ведмедева, Володихина и Матвейчеву? — уточнил Николай Павлович.

— Да, — кивнул тот.

— Ну, там все гораздо проще, — махнул рукой жандарм. — Этих господ подвела банальная жадность. Жадность их самих и жадность их отпрысков, сызмальства воспитанных в атмосфере вседозволенности и преклонения перед Западом, где они собственно выросли и получили образование.

Афанасьев вопросительно приподнял бровь, как бы прося дополнительных разъяснений, а Тучков, заметив это движение, ответил детскими песенкой, отчаянно фальшивя: