Все правые руки - [34]

.

С этими словами он с решительно опустил трубку на клавишу соединения, прекратив, ставший уже бессмысленным разговор.

— Уф-ф! — отер выступивший пот со лба главарь хунты, как будто это он сам, только что вел яростную перепалку с невменяемым оппонентом. — Здорово ты его причесал, Иваныч! Я бы, наверное, так не смог.

— Да ладно тебе Валер, — забыв, что они находятся не одни в помещении, вяло отмахнулся Рудов. — Ты, как всегда, оказался прав. У них действительно уже все готово. И боюсь, что никакие разговоры и ультиматумы они не слышат. Фанфары будущей победы не дают услышать разумные доводы.

— Ладно, не тушуйся, — попытался слегка приободрить товарища Афанасьев. — Пошли, пообедаем, что ли? А то все остынет.

— Да. Перед войной надо подкрепиться, — не стал спорить Сергей Иванович, как-то в одночасье осунувшийся и ссутулившийся.

— Спасибо, Аполлинарий Захарович, — не забыл поблагодарить пожилого связиста Афанасьев, беря под локоток своего зама и выходя из переговорной. Вскочившего с кресла, чтобы отдать честь Елизарова, он уже не видел.

III

Пока поднимались втроем в столовую — двое впереди, а третий, строго соблюдая субординацию, чуть приотстав, Рудов не переставал костерить на все корки, как всю украинскую верхушку в целом, так и отдельных ее представителей. Афанасьев не мешал другу изливать желчь, понимая, что если тот сейчас не сбросит лишний пар, то просто взорвется, как перегретый котел. Войдя в столовую, они увидели, что многие из членов Высшего Совета уже успели насытить свои желудки и уже не торопясь и отдуваясь на ходу, после принятого обеда, покидали зал. Свободных мест, несмотря на обеденный перерыв, было достаточно, поэтому Завьялов тихонько отделился от «сладкой парочки», как с легкой руки острослова Николая Павловича называли за глаза Афанасьева с Рудовым, и сразу направился к раздаточной. Прерогатива быть обслуженным официантами на него не распространялась. Со вчерашнего дня, по распоряжению управляющего хозчастью Министерства обороны, дабы члены Высшего Военного Совета не отрывались от событий, происходящих в стране и в мире, в столовой поместили огромный экран телевизора, подвесив его под самый потолок. Поэтому в привычные звуки столовой вплетался бубнеж последних новостей. Любимый столик Главы Совета, что находился в самом дальнем углу от входа, был пуст, как всегда, по негласной традиции. К нему они и направились, лавируя между столиками. Не успели эти двое уже далеко не молодых человека с комфортом разместить свои чресла на мягких, а не пластиковых стульях, специально поставленных именно у этого столика, как откуда ни возьмись, словно черт из табакерки опять нарисовался «злой гений» в лице все того же Тучкова.

— Ты, Николай Палыч, нарочно, что ли караулишь нас? — насупил короткую пипку своего носа Афанасьев, зная, что никаких хороших вестей тот никогда не приносит, а значит, опять просто отобьет всякий аппетит.

— Не одни вы были заняты. Я тоже принимал свежие отчеты от спецслужб, — нахмурился эфэсбэшник, без разрешения со стороны сидящих плюхаясь на стул.

— Ну и чем опять огорчишь? — поинтересовался Рудов, аккуратно расстилая салфетку на коленях.

— Почему это сразу огорчишь? — сделал вид, что обиделся Тучков, затем повел носом, принюхиваясь к запахам, витавшим в столовой, удовлетворенно покивал головой. — Ну, хоть что-то не меняется в этом безумном мире. Четверг — рыбный день, все, как и заведено с советских времен.

— Не отвлекайтесь, рассказывайте, пока официантка не пришла, — перебил ностальгические воспоминания Тучкова хмурый диктатор.

— В общем, дела обстоят так. Вы не поверите, но мы нашли главного фигуранта и подозреваемого в убийстве Вдовенко. Если вы помните, то на прошлой встрече я называл его фамилию.

— Да. Помню, — отозвался Афанасьев, не отрывая глаз от меню. — Что-то среднее между Хариным и Рохлиным.

— Совершенно верно, Валерий Васильевич. Его зовут Роман Яковлевич Рахлин, — не удержался, чтобы не подправить главу хунты жандарм. — И представьте себе, удалось не только найти, о чем я и не мечтал, но и произвести первичный допрос.

— Так он живой?! — искренне удивился Афанасьев.

— Вот именно, — подтвердил Тучков. — Живой, хоть и не в очень хорошем состоянии. Накануне, на него было совершено покушение, и он с черепно-мозговой травмой оказался в травматологии неподалеку от собственного места проживания.

— И что же поведал на допросе, ваш подозреваемый? — оторвался, наконец, от созерцания меню Валерий Васильевич.

Ответить Тучкову не дала миловидная девица в белом чепчике, а также в ослепительно белом фартучке. Всеми признанный ловелас Тучков плотоядно оглядел девушку с ног до головы и, удовлетворившись первичным осмотром, вожделенно причмокнул губами. Впрочем, девица, видимо и без того не обойденная мужским вниманием, никак не отреагировала на ужимки моложаво выглядевшего старшего офицера, а потому сосредоточилась на Афанасьеве и его заказе. Внимательно изучивший меню, тот не стал тянуть, заказав на первое рыбный суп, на второе котлеты из рыбного фарша (жареную рыбу, по причине больного желудка, заказывать не стал, хоть и любил) с картошкой, классический салат с крабовыми палочками и зеленый чай. Рудов на желудок не жаловался, а потому к рыбному супу заказал обжаренную в муке треску и салат из тунца и вареных яиц. Чай же выбрал традиционный — цейлонский. Дождавшись, когда на него соизволят обратить внимание, необидчивый в этом плане Тучков заказал себе то же самое, что и Сергей Иванович с той лишь разницей, что чая попросил две порции. Записав в блокнотик пожелания высших должностных лиц государства, официантка, удалилась, провожаемая жадным взглядом шефа жандармов.