Все правители Москвы. 1917–2017 - [174]

— Малышков! — строго спросил мэр. — Самая бедная система?

— Юрий Михайлович как ни странно, действительно это так…

— Дайте ему стакан, пусть он туда слезу прольет.

— У нас получилась странная ситуация, мы никак не можем разрядить. Префектурам дали всего 9800, а на меня — три миллиарда.

— Подожди. Есть такое название книги: «Каждый умирает в одиночку». Посмотри, Володь (Ресин. — М.П.). Три миллиарда! Да что такое три миллиарда даже для одного ГУМа!? За год! Это же годовая цифра! Да разве это вопрос?!

— Сегодня это вопрос. Но мы будем его решать. До конца года решим…

— Да что ты говоришь? Какой конец года!? За неделю надо решать…

Привожу эту протокольную запись, чтобы показать атмосферу, чтобы было видно как целеустремлен Ю. Лужков. Неделя — и никаких гвоздей! И он отлично знает о чем говорит. То, что департамент, возглавляемый В. Малышковым, не в состоянии оказался внести оброк, лишний раз подтверждает вывод о «черной» торговле в его недрах. Иначе откуда взять за неделю сумму, которую надо было скачать за год?

Мало кто в правительстве Ю. Лужкова умел считать деньги так, как он сам. Безо всяких счетов, арифмометров и калькуляторов. На строительстве Дома актера, что на Тверской, 16 в декабре 1996 года он проводил совещание со всеми заинтересованными лицами — правда, только с одной стороны — правительства города. От тех организаций — банков, акционерных обществ, арендаторов, строителей, которые были задействованы на восстановлении сгоревшего дома, никого не пригласили. Потому что обсуждался самый животрепещущий вопрос — «…где деньги, Зин?».

Гендиректор акционерного общества господин Арцруни доложил текущую обстановку: вызвавшийся быть инвестором «Микродин» жульничал, «Онексимбанк» господина Прохорова стремился отщипнуть свою долю, квартиры не были проданы, паркинг не заполнен, офисы не сданы в аренду, а кредиты отдавать надо, рабочим-туркам фирмы «Аларко» платить надо, короче, положение незавидное, вот и приходится обращаться за помощью к мэру.

Директор в своем докладе сказал, что с банкирами есть контракт — акции делятся 50×50 процентов, а Прохоров требует уже все 75, вроде как сговорились на 70. На что Ю. Лужков заметил:

— Я тебя здесь поддерживаю. Кроме одного. Нас не поймут, если мы имеем контракт 50 на 50, а потом вдруг себе оставили 20 или 30. Юридически дело такое непонятное, чтобы Москва во главе с мэром села за стол и отдала дяде 20 процентов. Имея контракт 50 на 50 сделать его 70 на 30. Если бы мы с председателем Москомимущества Толкачевым так сделали, вы бы могли сказать: прохвосты, сволочи, такие-сякие. Если бы вы это сделали, вас бы наказали, выговор там объявили. А мне самому такую вещь сделать… Требовать надо с других, но не нарушать пропорцию…

— Конечно, наиболее неудобно самого себя назвать прохвостом…

— Мы не на Таймыре, мы на площади Пушкина, потому с нами такие номера не должны проходить. И я задаю себе вопрос, — Юрий Михайлович посмотрел на присутствующих, — а люди, которые придут после нас, что о нас скажут? Что они о нас подумают? Ведь если я хочу создать условия для будущих поколений, я должен думать об этом сегодня. И поэтому я говорю: никакого разбазаривания собственности мы допустить не должны. Нам выгоднее долгосрочная аренда. В противном случае все разбазарим, и потомки наши схватятся за голову и возопиют: что же он натворил, этот Лужков, Господи!?

Правда, далеко не всегда так пекся о потомках бывший мэр. Например, 4 октября 1994 года он принял в Белом зале своей резиденции С. Асахару, которого привел к нему бывший в то время председателем Москомзема В. Асцатуров — должно быть, ярый последователь учения знаменитого своей газовой атакой в токийском метро японца. Такой ярый, что заставил самого мэра принимать известного сектанта с почестями в зале, в котором принимал послов иностранных государств, отпрысков президентов, как, скажем, сына президента Индии, отечественных знаменитостей. В результате Асахаре отвалили особняк в центре столицы едва ли не напротив Петровки, 38.

Это то, что известно. А вот что получил от мэра бывший разведчик, осужденный за предательство В. Резун, которого привел за ручку к Ю. Лужкову бывший председатель Мосгордумы В. Платонов, остается тайной. Как и то, что общего у председателя с предателем, что он так роняет мэрский престиж, разводя его на такую встречу.

Вообще-то развести мэра пытались многие. У многих в связи с известной доверчивостью мэра это получалось. Но не всегда. Скорее всего получалось тогда, когда он сам готов был повестись на какое-либо коммерческое предложение — по примеру монорельса. А если не хотел — сдвинуть его было невозможно. Как-то приехал на строительство гаражей на северо-западе столицы. Ему долго и обстоятельно рассказывали чья тут земля и что с ней можно сделать, пока ему не надоело:

— Да Бог с ней, с землей. Я говорю, что земля эта городская и сдавать ее в залог городской структуре нельзя — получается, город сам себе сдает в залог свою же собственность. Это просто немыслимая вещь. Вы вообще-то думаете? Так вот мне с пеной у рта, с восторгом докладывает мой заместитель Орджоникидзе: нашел, говорит, инвестора для гостиницы «Москва», который готов 250 миллионов долларов найти кредита. Потом, когда вся работа будет выполнена, гостиница должна вернуть 250 миллионов с процентами, а площади делятся в соотношении 65 процентов на 35, соответственно — инвестору и городу.