Все правители Москвы. 1917–2017 - [157]

За год с небольшим председательства Попова в Моссовете были все-таки несколько подорваны некоторые бюрократические опоры административной системы. Сняло напряженность отношений между городом и Московской областью решение об уравнении прописки в Москве и области. Конечно, такой недемократический институт административного контроля за населением, как прописка, до сих пор ликвидировать не удалось. Но тогда был сделан шаг к нормализации отношений жителей области с городом, так как было разрешено детям прописываться к родителям, внукам — соответственно — к дедушкам и бабушкам. Это дало возможность москвичам передавать квартиры по наследству. Но полной отмены прописки в многомиллионном московском мегаполисе ожидать в ближайшее время не приходится, последующее правительство Москвы даже вынуждено было значительно ужесточить режим прописки, учредив регистрацию приезжих.

Тогда же, в 1990–1991 годах Моссовет развернул, успешно надо сказать, деятельность по поддержке отечественной культуры. Москва — культурный центр мирового масштаба — к началу 90-х оказалась в глубоком финансовом кризисе. Избавившись от тотального контроля государства, учреждения культуры потеряли и государственное финансирование. Помимо этого, на кризис в области культуры повлияло и следующее обстоятельство. В течение многих десятилетий в Москву приезжали и оставались здесь жить люди, которые работали в тех областях, куда москвичи не шли. Через десять — пятнадцать лет они получали квартиры и уходили на более престижную работу, а город завозил новую партию рабочих, давал им временную, лимитную, прописку, из-за которой иногородних тружеников москвичи стали называть лимитой. В итоге Москва получила сотни тысяч жителей с низким уровнем образования, не интересующихся искусством, не читающих книг, не бывающих в театрах. А выучившиеся в Москве способные студенты из глубинной России остаться в городе не могли из-за трудностей с получением прописки. Поэтому депутаты, избранные жителями рабочих районов, предпочитали тратить деньги на жилье или на «что-то утилитарное, но важное для жителей округа», а не на культуру. Г.Х. Попов вспоминает: «Как-то я услышал от одной женщины-депутатки после моего рассказа о ходе реконструкции Малого: зачем вы бухаете туда деньги? Туда ходит только элита. На эти деньги у нас в округе из подвалов можно было бы отселить десятки несчастных стариков, всю жизнь проживших в этих сырых подвалах! Что мне было ей сказать? Старики действительно всю жизнь мучаются. Но чем будет Москва без Малого, без Третьяковки? Пусть это будет город без подвалов, но этот город уже не будет Москвой».

Но, несмотря на такое отношение депутатов к проблеме финансирования учреждений культуры, председателю Моссовета, правительству удалось выделить средства для реконструкции Малого театра, начать восстановление Казанского собора на Красной площади, возвратить православным храмы, мусульманам — мечеть, иудеям — синагогу.

Демократическая власть в Москве, несмотря на кризисы, все-таки выжила. Процесс выживания еще острее обозначил необходимость проведения реформ. А на союзном и российском уровне к реформам даже не приступали. Ждать, когда наконец-то к ним приступят, уже не было возможности: без кардинальных повсеместных преобразований московские демократы не могли выполнить даже свои предвыборные обещания, данные избирателям. Поэтому родилась идея автономных реформ в Москве. Но для ее осуществления необходимо было обеспечить дееспособность власти и получить разрешение на их проведение руководства России.

Сложная ситуация в это время сложилась в московских Советах, они утопали в дискуссиях. Дебаты, например, по приватизации жилья в Моссовете зашли в тупик, депутаты не могли договориться даже по мельчайшим вопросам. «Месяцами Моссовет не мог избрать руководителей ряда комиссий, — вспоминает Гавриил Харитонович —, и даже Президиум Моссовета все еще не был утвержден, не были избраны и два заместителя председателя. Трудно было собрать 2/3 депутатов, нужных для открытия заседания. Еще труднее было собрать 50 % голосов от общего состава Совета, чтобы решение считалось принятым. В райсоветах городских районов была та же картина».

Советская власть, получив власть, показала свою недееспособность. Исполнительная власть, которая, по ленинской идее, была слита с властью представительной и от нее зависела, оказалась слабой. Ранее тоталитарный контроль и указания КПСС обеспечивали работоспособность советской системы. Но теперь КПСС отошла в сторону, и структура советской власти стала давать сбои: отсутствовало четкое распределение, какими вопросами ведает городской совет, а какими — районный. Прежде все споры города с районами решались опять же в партийных органах. Теперь дошло до абсурдного: так, Краснопресненский совет в свои владения включил не только землю, но и воздушное пространство. Ситуация усугублялась тем, что райсоветы сами формировали районную администрацию, которая должна была работать под руководством администрации города. Получалось, что у райисполкомов было два хозяина — свой Совет и правительство города. Такая же ситуация складывалась и на уровне России. Становилось ясно, что никакие экономические реформы нельзя провести, не реформируя систему власти.