Все пиарщики делают это! - [11]
– И групповой секс будет? – деловито уточнил Николай.
– Нет, – опечалился Митя, – это метафора. Будут Дима Билан, Елка, братья Гримм, девочка Глюкозка, снова беременная Алсу... Вот думаю, может, Эминема позовем?
– С хуя ли загуляли? – ошарашенно спросил Капышинский. В переводе на дипломатический язык это означало: «А не выйдем ли мы из границ бюджета предвыборной кампании, пригласив всю высокооплачиваемую российскую попсу?»
– Гуляем! – беспечно махнул рукой Гарик и потянулся за текилой. – Не каждый день преемника выбираем. Кремлю от проекта чистая выгода – народная любовь на далеких окраинах, все танцуют и поют, и семечки плюют.
– Тогда давайте позовем «Ундервуд»!
– Или Юлю Савичеву, – застенчиво сказал Николай и от смущения откусил лимон вместе со шкуркой.
Домашняя вечеринка узким кругом, по всем признакам, набирала обороты. Тимур уже собирался звонить Виолетте и приглашать ее на секретное ночное совещание. Гарик с недопитой бутылкой текилы и солонкой отправился выяснять, на какую кнопочку нужно нажать, чтобы включить сауну. Капышинский мирно дрых носом в винной лужице. «Летящей походкоооой! Ты вышла за водкоооой!» – вопили Коля с Митей, приличные, казалось бы, люди, искупая неверный мотив энтузиазмом.
Отлично.
В последний раз, когда мы пили в общем составе, в одном симпатичном городе на Волге, Гарик наутро забыл надеть носки, идя на совещание к заказчику, а я чуть не опоздала на самолет и к тому же забыла в этом вертепе ключи от собственной квартиры.
– Заметь, Васька, пятеро мужчин в доме, а мы по-прежнему одинокие женщины.
– Четверо. Четверо мужчин и Митя, – уточнила Васька и обняла ножку стола, потому что была не трезвее остальных. – И когда это мы успели наклюкаться, как зонтики?..
– Тьфу, заррраза, так и пройдет вечер без пользы для души! А хочется с природой соприкоснуться, погрузиться в ее лоно... то есть чрево...
– Васька! Мы – клопы. Мы еще не видели великой сибирской реки! Ну-ка соберись, тряпка! Ну что ты расползаешься, как листовка!
Васька вяло отбивалась. Отказывалась обувать туфли. Зачем-то взяла тапки Тимура. Потом помню только машину и отсветы на шоссе.
– Ямщик! – кричала Василиса. – Отвези нас по ленинским местам! В шалаш!
– Хлопай ресницами и взлетааай! – пронзительно орала я. – Что значит – не было Ленина?! Я чую его запах! Тогда Пришвин! Вези нас к Пришвину, извозчик!..
Ночь размазывалась. Васька тихонько и очень деликатно наблевала в машине. Мне казалось, шофер тоже искренне веселится. Потом река окружила нас – кажется, отовсюду одновременно. Тяжелая и гладкая, как цеховая труба, она была воплощением всего великого и чудовищного в нас.
Не помню, как мы спустились к воде. Не помню. Не помню ничего.
– Я рыба, – заявила Васька, нетвердо переступая в тапках Тимура по камням. – Нет. Я океан, и рыбы у меня внутри.
Порнографически бледнел рассвет, а с ним возвращались чувства времени и пространства, замещая пьяную лирику.
– Пойду писять, – хмуро заявила я, разглядывая черные кусты у воды и осознавая, что шофер давно и несомненно уехал.
– И я! Какого черта ты не проследила за моей обувью?! Я не могу свободно дышать в этих лаптях!
– Тут наверняка змеи...
– Подвинься, ты сейчас обоссышь тапки Тимура!
– Васька! Да не журчи ты так громко! Это что за звук?!
Мы застыли без штанов, как перепуганные кошки, и слушали.
Шаги.
И голос. Человеческий. ГОЛОС ПЕРЦЕЛЯ.
– Андрей Вячеславович, я не понимаю... вы мне полчаса объясняете, что никакого проекта «Преемник» не существует? С тем же успехом вы можете сказать, что не существует рассвета и заката. Или меня, или вот этих кустов... Вы в своем идеологическом отделе можете дофилософствоваться до чего хотите, но это, извините, бред!
– Егор Сергеевич, успокойся, – отрезал Курочкин. Ну конечно, Курочкин! Кстати, у него обаятельный голос, у старого интригана, мягкий и порочный. – Посмотри на воду, подыши, где ты в Москве подышишь... Я говорю – хорошо бы, если бы этого проекта не существовало. И это пока в наших силах.
– Объясните...
– Объясняю. Петров – человек слабый. Петров – человек зависимый. Он – марионетка, и сам понимает это лучше других. Поэтому у него всегда такой скучный вид. Он не хочет быть президентом, и я, между нами говоря, прекрасно его понимаю. Мирный человек, хороший исполнитель. Подумай, Егор, что лично ты приобретаешь и выигрываешь, если Петров станет президентом? Да ничего. В лучшем случае премию. А что страна получает, если Петров становится президентом? Даже меньше, чем ты.
– Не пойму, к чему вы клоните.
– Егор, те люди в Кремле, которые несколько лет двигали в президенты Петрова, – они, как ты знаешь, не единственные, кто может на что-то влиять. Есть другие группы влияния. Тебе это известно как никому другому, так что я с тобой не собираюсь играть в прятки. Просто ответь мне, вот здесь и сейчас – ты готов работать на то, чтобы пришли в Кремль люди, стоящие за Петровым? Все эти банкиры с нацистским душком...
– Ваша речь, Андрей Вячеславович, похожа на дешевую разводку. За другими претендентами тоже не ангелы стоят. Группировок в Кремле не так много. Реальных ставленников у них тоже не так много. И что-то я не припомню среди них принцев Гамлетов.
Как найти свою Шамбалу?.. Эта книга – роман-размышление о смысле жизни и пособие для тех, кто хочет обрести внутри себя мир добра и любви. В историю швейцарского бизнесмена Штефана, приехавшего в Россию, гармонично вплетается повествование о деде Штефана, Георге, который в свое время покинул Германию и нашел новую родину на Алтае. В жизни героев романа происходят пугающие события, которые в то же время вынуждают их посмотреть на окружающий мир по-новому и переосмыслить библейскую мудрость-притчу о «тесных и широких вратах».
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.