Все о моей мафии - [16]

В 2000 году Юрий Болдырев, занимавший пост заместителя председателя Счетной палаты, инициировал полномасштабную проверку Эрмитажа. Так как в этот момент Болдырев баллотировался на пост губернатора северной столицы, многие восприняли его антикоррупционный демарш как предвыборную акцию. Но это не совсем так. Аудиторы очень долго разбирались в запутанной документации главного музея страны. Спустя полгода Болдырев громогласно заявил о выявленных нарушениях. Мы встретились с Болдыревым в одном из московских парков, он был уже очень далек от большой политики, ездил на старенькой «Волге», но во взгляде по-прежнему присутствовала искра искателя правды и человека неравнодушного к тому, что он делал много лет назад. Как рассказал нам Болдырев, результаты проверки Эрмитажа выявили целенаправленно созданную систему, позволяющую бесконтрольно подменять или красть какие-то ценности, использовать государственное имущество в своих целях. Полотна вывозились на выставку в одну страну, а затем незаконно, без каких-либо разрешений продолжали путешествовать по всему миру. Причем в ходе вояжа не проводилось ни одной промежуточной экспертизы, и что в конечном итоге возвращалось в Эрмитаж, не известно. Предположим, экспонат вывозят на две недели, а он путешествует полгода. И якобы бесплатно. Эта благотворительность осуществлялась для самых богатых столиц мира и самых шикарных галерей. Выявила Счетная палата и факты повреждения полотен в процессе многочисленных заграничных турне. Эрмитажу по договору обязаны были выплатить компенсацию за повреждение картины Матисса — более 300 тысяч долларов. Но следов получения этих денег нет. Нет и попыток их взыскания. Хотя даже судиться не надо было, все описано в договоре. Указали аудиторы и на грубейшие нарушения в системе учета музейных ценностей: 221 тысяча экспонатов Эрмитажа на момент проверки не находилась ни на чьем ответственном хранении. После обнародования этих данных разразился скандал. Но вовсе не тот, которого ждали в Счетной палате. На Болдырева обрушилась вся культурная общественность города на Неве. Мол, он, обливая грязью крупнейший музей мира, пытается организовать себе бесплатную пиар-компанию по выборам в губернаторы Санкт-Петербурга. Сам Михаил Борисович рассказал мне, что люди Болдырева требовали от него вещи, которые музейщики сами разыскивали и сразу предъявить, конечно же, не могли. Но спустя три недели, когда в дело вмешалась прокуратура, что-то появилось. Если у Пиотровского в Эрмитаже порядок, как в гаражах у пенсионеров, то будущее главного музея страны печально. По крайней мере в интервью он сравнил свой музей с книжной полкой, и если на ней нет книжки на том месте, где она обычно стоит, то сначала нужно проверить всю полку и только тогда можно сказать, что книги нет вовсе. Проверка Счетной палаты в 2000 году ни к чему не привела. Пошумели и разошлись. Бардак напомнил о себе лишь летом 2006 года...

Арестованный Николай Завадский на допросе у следователя (а мне показали эту пленку в ГУВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области) с трудом припоминал цены, по которым продавал экспонаты. Но эти цифры явно не имели ничего общего с их реальной стоимостью. Когда семья Завадских вошла во вкус, их уже не устраивали деньги, которые предлагал Соболев. И в какой-то момент супруги решили самостоятельно реализовывать краденое. Когда к Завадскому в руки попал серебряный сервиз, он понес его чуть ли не по всему Невскому проспекту. Заходил в ломбарды, антикварные салоны, но нигде его не брали. Говорили, что это не очень серьезная вещь и слишком много пайки. Сервиз чудом удалось спихнуть за три с половиной тысячи долларов.

Удалось мне встретиться и с еще одним участником этой громкой истории. Владелец питерского ломбарда Александр Ерофеев был одним из тех, к кому супруги Завадские принесли на комиссию золоченый напрестольный крест 1760 года. Лариса была в темных очках. Слезы душили ее, когда она поведала Ерофееву легенду, которую, как потом выяснит следствие, рассказывала неоднократно и в других местах. Она рассказала, что их родственники попали в автокатастрофу, лежат в больнице и им нужны деньги на лечение. По их просьбе они и пытаются реализовать эту редкую вещь с максимальной выгодой. Ерофеев купил крест за 20 тысяч рублей. Но что-то заставило предпринимателя не выставить тогда его на продажу, а спрятать у себя в сейфе. Он давно не видел таких древних крестов, а потому оставил его как предмет инвестирования. Когда же летом 2006 года Александр из любопытства заглянул в опубликованный в Интернете список украденных из Эрмитажа вещей, то, к удивлению своему, обнаружил там и фотографию принесенного Завадскими креста. Он решил немедленно передать его в антикварный отдел ГУВД Санкт-Петербурга. Но мне в этой истории показалась интересной одна деталь: когда мы выключили камеру, Ерофеев рассказал, что на оборотной стороне креста был выгравирован значок, который ставят только в ломбардах. Это означает, что заведение Ерофеева было отнюдь не первым, куда попадала реликвия. Возможно, Завадская носила крест по другим скупкам, а потом забирала. Но возможно, крест сдавали совсем другие люди, задолго до Завадской.