Все нечестные святые - [63]

Кто знает, почему они явились к Даниэлю именно в этот миг, ни раньше, ни позже? Возможно, они хотели искупить свои грехи. Возможно, молитва Даниэля оказалась настолько пламенной, что вызвала их на землю из обители духов. Возможно, они просто проходили мимо, направляясь к совершенно другому путнику, угодившему в беду, и остановились заодно помочь Даниэлю. Какой бы ни была причина, они напоили Даниэля.

Финансист нашел флягу Даниэля, немец ее наполнил, а Фелипе Сория вложил в руку беспомощного слепого.

– Zwei Tage Wasser, – сказал немец.

– Воды на два дня, – перевел финансист, который некогда провел целый год во Франкфурте, пока гнался за успехом.

Фелипе Сория наклонился поближе.

– Борись, кузен, – прошептал он на ухо Даниэлю. – Quien quiere celeste, que le cueste. – Эти слова Даниэль понял и без переводчика: «Алчущий неба должен заплатить». Фелипе Сория прижал большой палец к другому плечу Даниэля, и юноша вскрикнул. Когда Фелипе убрал палец, на теле Даниэля осталось углубление, такое же, какое оставила градина.

Потом духи ушли, а Даниэль остался один в темноте, но пока живой.

Глава 22

Пит работал.

Он поднялся с первыми лучами солнца, потому что падре Химинес во сне повизгивал и сучил ногами, пол рядом с постелью падре Химинеса был твердый и холодный, вдобавок мысли Пита то и дело возвращались к Беатрис, а еще Пит любил и умел работать.

Поскольку рядом не случилось никого, кто мог бы дать ему иные указания, молодой человек решил просто продолжить строительство сцены. Однако стоило ему выйти в свежую прохладу двора, как перед ним появилась Антония. Она тоже не спала. После того как прошлой ночью она увидела свою дочь танцующей на сцене с Питом, Антония весь остаток ночи лихорадочно вырезала из бумаги цветы, чтобы чем-то занять голову. Когда взошло солнце, она опустила глаза и поняла, что успела соорудить целую груду черных роз, причем некоторые из них размокли от слез. Увидев, что Пит встал, Антония вихрем помчалась ему навстречу. И вот она стояла перед молодым человеком в робком синеватом свете утра и несколько минут раздраженно выговаривала всё, что накипело, а Пит молча ее слушал. В конце концов, когда утреннее солнце начало чертить на земле длинные тени от домов, Антония плюнула наземь и выдала Питу задание: достроить маленький домик, который он начал складывать из камней в первый день после приезда.

– Падре Химинес сможет жить там, когда ты закончишь, – заявила она. – И тогда ты сможешь занять его комнату.

Ярость Антонии ранила Пита, но он распознал в ее распоряжении слабое проявление доброты и очень удивился. Он робко признался:

– Я думал, вы очень на меня сердиты.

– Сердита? На тебя?

– За то, что я танцевал с Беатрис.

Антонии и в голову не приходило, что Пит может присвоить себе право быть источником ее злости. Потом ее удивление сменилось шоком, затем необъяснимым образом превратилось в тоску из-за Даниэля и наконец вновь уступило место злости. Антония рявкнула:

– Я не злюсь ни на тебя, ни на Беатрис!

– Если вы не против моего вопроса, мэм, на кого же вы в таком случае злитесь?

Антония Сория открыла рот, и на кончике ее языка завертелись десятки имен, ожидая, что кого-то из них назовут. Но потом она поглядела на бесхитростное лицо Пита, затем – на оранжерею Франсиско и на неспящего обитателя оранжереи, смотревшего на нее сквозь стекло, и поняла, что единственное имя, которое стоило бы назвать, – ее собственное.

– Просто берись за работу, Уайатт, – изрекла Антония. – А я пойду еще посплю.

Однако Пит не спешил приниматься за работу. Вообще-то, он собирался это сделать, но пока он шел по сонному поселению, его внимание привлек Тони: великан внимательно изучал содержимое кузова грузовика.

Пит круто сменил направление движения.

Тони встал даже раньше Пита и Антонии. Как только стало достаточно светло, чтобы можно было хоть что-то разглядеть, Тони первым делом отправился на поиски источника радиопрограммы, которую слушал ночью. У него имелось несколько подсказок. Для начала он знал, что это должно быть такое место, куда Хоакин Сория, шестнадцатилетний подросток, может свободно забираться каждую ночь. Тони не сомневался, что ищет некий оснащенный антенной прибор, и что размер антенны, необходимой для трансляции на такое расстояние, не позволит спрятать ее в маленьком пространстве. А самое главное, когда Хоакин, Беатрис и Пит под покровом ночи вернулись в поселение, Тони дремал вполглаза и видел, как ребята вылезали из грузовика. В жизни гиганта есть свои преимущества.

Когда Пит подбежал к Тони, тот уже распахнул заднюю дверцу кузова и сунул внутрь голову. То, что он там увидел, привело его в буйный восторг. Всё, что раздражало Беатрис в этой импровизированной радиостанции – всевозможные придумки, по-новому используемые приборы, – порадовало Тони. Будучи известной на радио личностью, он никогда прежде не соприкасался ни с чем подобным. Радиостанция, на которой он работал, была огромной и чисто вылизанной, а два дружелюбных серба обеспечивали всю техническую сторону вопроса, дабы Тони мог творить свое шоу без помех. Он уже давным-давно не приближался к начинке и нутру радио. Тони просунул огромную руку в кузов и осторожно коснулся оборудования.