Все мы родом из детства - [36]

История первая

– Мне было 13 лет, когда в ужасной автокатастрофе, в которую мы попали всей семьей, погибли моя мать, отец и младший брат. Удивительно, но я сама тогда не только выжила, но и практически не пострадала, отделавшись несколькими царапинами и трещиной в запястье. Потом я жила у бабушки с дедушкой с материнской стороны. Они были добры ко мне, почти никогда ни за что не ругали, за глаза бабушка называла меня «наша сиротка». В школе меня тоже все жалели, первые два года после несчастья явно завышали оценки. При такой позиции взрослых я могла бы распуститься, спекулировать своим несчастьем, связаться с дурной компанией и т. д., но вместо этого я прилежно училась, успешно поступила в институт, потом в аспирантуру, самостоятельно нашла хорошую работу… Но вот друзей после гибели родных у меня, по сути, никогда не было. В школе я не понимала почему – ведь я не была ни злой, ни глупой, хорошо училась, никогда никого не предавала… На выпускном вечере я спросила об этом у подвыпившей одноклассницы, которая была моей подругой в начальной школе. Она ответила: «Да ты сама нормальная, но с тобой долго невозможно, ты как будто свою погибшую семью таскаешь с собой в сумке, а кому это надо?»

В институте я посещала психолога. Он тоже сразу сказал, что я не прожила ту давнюю травму, мне надо ее прожить и идти дальше. Я стала проживать под его руководством, много плакала, похудела на 12 кг, мама и брат снились мне каждую ночь, разговаривали со мной. Днем не могла заниматься, все думала о них, о том, как бы сложилась наша, моя жизнь, если бы они не погибли. Потом психолог сказал, что нужно уже прекращать думать, но я не могла – они для меня опять стали как живые, я по ночам звала маму. Потом разрезала себе вены, но не до конца, испугалась. Тогда дедушка запретил мне к этому психологу ходить, и я понемногу успокоилась. И все равно у меня было ощущение, что я живу как бы не своей жизнью или не в полную силу. Ну, так, в общем, и было: я работала в хорошей фирме, делала карьеру, но у меня не было друзей и подруг. Личная жизнь тоже не складывалась – я была довольно привлекательна внешне, молодые люди начинали со мной встречаться, но вскоре отношения почему-то сходили на нет. Сказать, что я сильно пыталась их удержать, тоже нельзя…

Я стала сама ходить к психоаналитику и многое поняла. Какие сложные отношения у меня были с отцом и как это на меня влияло. И что, если бы я тогда реально разбилась, была в больнице, на грани жизни и смерти, мне сейчас было бы легче. И то, что родители всегда любили брата больше, чем меня. Но он действительно был ярче и интереснее – всегда смеялся, имел много друзей, талантливо рисовал, сочинял песни. Если бы в той катастрофе погибла я, а он выжил, было бы, наверное, лучше. Он, в отличие от меня, сумел бы создать семью, родить детей, продолжить наш род, родителям (где бы их души сейчас ни находились) это было бы приятно… Я сама понимала, что такие мысли – это тупик, но что еще делать, не знала. Одна коллега, много старше и много умнее меня, однажды вызвала меня на разговор и по его результатам сказала: «Ты живешь не с людьми, а с покойниками. Прекрати немедленно!»

Но как прекратить? Это ведь единственная жизнь, которая у меня есть. Я перестала ходить к психоаналитику, пыталась все забыть, ездила в командировки, занималась спортом, вступала в отношения с мужчинами и даже один раз – с женщиной, но внутри меня от этого мало что изменилось. Наверное, я еще могла бы родить ребенка, но это кажется мне безнравственным, потому что я никому не желаю такой матери – женщины, много лет живущей с покойниками, с которыми она никакими усилиями не может расстаться…

История вторая

– Понимаю, что так нельзя, что сама все разваливаю и сама же от этого страдаю, но сделать ничего не могу. Помогите, пожалуйста! Я ведь отлично всё вижу: у всех свои проблемы, нельзя на них зацикливаться, от этого любой рехнется. Да я уже и рехнулась почти! Никогда в церковь не ходила, а тут пошла, разнюнилась, чуть священнику рясу слезами не замочила. Он сказал: «Да, это за грехи нам, но Бог милостив, надо молиться, поститься, причащаться – станет легче. Всех прощать, не сквернословить, не роптать, смириться»… Я воодушевилась, даже материться и вправду перестала, но муж сказал, что, если я надену платок и стану святошей, вот тут он точно уйдет… А куда я без него? Мне и так снится, что он по улице уходит – ночь, фонарь горит, а я ему вслед из окна смотрю. А иногда он почему-то на лошади уезжает, и копыта так по мостовой цокают: цок, цок, цок… Вот вы знаете, к чему лошади снятся? Какие у меня проблемы? Так мы ж с Ванькой к вам приходили с полгода назад, не помните? Слабоумный он у меня, Ванька-то, в спецшколе учится, в четвертом классе, тогда ни с того ни с сего вдруг драться начал, вот я к вам и пришла. Сейчас полегче стало, да, отец, как вы и велели, стал его с собой на рыбалку брать, мы с ним гулять, в торговые центры ходим. Ну, люди на Ваньку пялятся, конечно, по нему слабоумие-то его заметно. Да я уж привыкла. Мне главное, чтобы муж не ушел – вы ж сами знаете, из семей, где ребенок больной и точно не поправится, мужики чаще всего уходят, я в Интернете читала, да и сама знаю. Я-то волнуюсь, его спрашиваю, а он говорит: «Ты еще спроси, спроси раз сто – тут я вас и брошу». Но я и сама вижу: подумывает, надоело ему, да я и сама себе надоела. А что делать? Мама у меня с онкологией, когда получше, когда похуже. Операцию сделали, врач сказал: «Сердце у нее здоровое, настраивайтесь, организм будет долго бороться». Ну, я переживаю, конечно. Мама же капризная стала от болезни. Так вот я, когда плохое подумаю, потом виню себя: как ты могла, дрянь эдакая, матери смерти желать?! И сестра у меня, погодка (другие-то, бывает, в детстве дерутся, делят всё, а мы с ней всегда были не разлей вода), так вот у нее теперь муж-алкаш – как чемодан без ручки: и нести тяжело, и бросить жалко. Всё она его лечит да спасает, а он то ей руки целует, то в морду даст. Это жизнь? Я за сестру, бывает, пла́чу, а бывает, и думаю: «Что ж она все с ним возится и с матерью мне совсем не помогает, у меня ж Ванька еще»… А потом опять себя виню: у меня-то хоть и несчастья, но все мирно и понятно, а у нее каждый день как на бой. И так жалко сестру становится, просто вот – поверите ли – кусок в горло не лезет. Спать не могу, есть не могу, всё переживаю: то за мать, то за Ваньку, то за нас с мужем, то за сестру…