Все мои братья - [7]

Новички быстро осваивались в училище. Расписанный по минутам четкий ритм курсантской жизни был не в тягость бывалым бойцам. И учились они хорошо. Будущие политработники жадно тянулись к знаниям.

И все же мне, помнится, нравилось подтрунивать над молодыми курсантами. На волейбольной площадке я, бывало, задирала новеньких, называла их салагами, хотя эти «салаги» только что крутили «солнце» на турнике и без особого напряжения ласточкой перелетали через двойного «коня». Они прощали мне мой задиристый характер. А сама я старалась не пасовать в любой ситуации и не отставать в спорте от парней. Это стремление ставило меня на лыжи, вело к турнику, брусьям, беговым дорожкам. И не случайно меня постоянно включали в сборную училища по различным видам спорта.

В 1939 году в связи с финляндско-советским военным конфликтом жены командиров стали заниматься в военизированных кружках. А я что — хуже других? В ту пору я стала ворошиловским стрелком.

Все это снова и снова вспоминалось мне в ту неспокойную августовскую ночь после первого боя с фашистами. И уж конечно я не могла не думать о своих не определившихся еще отношениях с Женей Гагариным и Борей Григорьевым. Было что-то особенное, загадочное, непонятное мне самой в моих чувствах к ним. Боря был в то время уже лейтенантом, а Женя оставался курсантом. Служили они в одном батальоне, но в разных ротах. Я возвращалась мыслью то к одному, то к другому, но все же ловила себя на том, что думаю больше о Жене. Мне виделась его застенчивая улыбка, мягкие, с пшеничным отливом волосы, слышался звучный голос. Ничего особенного он мне не говорил ни разу, но…

— Найвельт! — вдруг громко закричал кто-то у землянок. — Старший военфельдшер Найвельт! Немедленно к комбату!..

Тут же кто-то трижды постучал по бревнам землянки. Постучал требовательно и сильно, возвращая меня из мира воспоминаний во фронтовую явь.

ФАШИСТЫ СТРЕЛЯЮТ В ФАШИСТОВ

Ко многим нашим заботам (а их с каждым днем становилось все больше) прибавилась тревога за товарищей, уходивших по ночам в разведку.

Двадцатого августа во вражеский тыл отправилась группа под командованием Трофима Росликова. В эту группу входили Николай Панин, Петр Жабин, Николай Путилин, Николай Шабельников, Николай Калуцкий, Виктор Дудин и Евстигней Гуляев. Все они были смелыми, ловкими, выносливыми и дисциплинированными бойцами.

Восемь смельчаков, по замыслу помощника начальника штаба по разведке капитана Василия Ефимовича Левина, должны были совершить нападение на фашистский гарнизон в деревне Малое Жабино и вызвать переполох в тылу врага. Детали предстоявшего дела были тщательно обсуждены в штабе и выверены по картам.

Помнится, разведчики скрылись в темноте, а я еще долго глядела им вслед, пытаясь представить себе, как идут ребята по лесным тропинкам. Осторожно идут, соблюдая все правила маскировки. Ни один сучок не должен треснуть под их сапогами. Разведчикам надо двигаться так, чтобы даже их тени сливались с окружающей местностью…

В штабной землянке возле мерцающей плошки шептались Левин и начальник штаба капитан Петраков. Все у нас знали о дружбе двух капитанов. Это были настоящие кадровые военные люди. Авторитет капитанов в батальоне был неоспоримым. Их искренне любили. Им верили, зная, что капитаны в любом воинском деле тщательно оценивают степень риска. Не случайно подготовленные ими ночные вылазки заканчивались, как правило, успешно.

Успешно выполнила боевое задание и группа Трофима Росликова. Позже он во всех подробностях рассказал нам, как было дело.

Разведчики действовали в строгом соответствии с планом. Они достигли балки между деревнями Большое Жабино и Малое Жабино, нашли телефонный кабель, связывавший фашистские гарнизоны этих населенных пунктов. Росликов приказал Шабельникову и Жабину вырезать большой кусок кабеля. Затем он уточнил задачу, стоявшую перед группой, напомнил сигналы взаимодействия, направление отхода и пункт сбора.

Через некоторое время группа подошла к деревне Малое Жабино. На окраине смутно видна была фигура вражеского часового, ходившего возле крытого автофургона. К нему поползли разведчики Гуляев и Путилин. Вскоре часовой, взмахнув руками, рухнул на землю. Вся группа бросилась к деревне. Взрывы гранат раскололи тишину ночи. Ошеломленные фашисты выскакивали из домов. Кто-то из них исступленно выкрикивал команды. Поднялась беспорядочная пальба из автоматов и пулеметов.

Вскоре Росликов, как было условлено, дал сигнал имитировать отход взрывами гранат. Гитлеровцы тотчас же перенесли всю мощь огня в сторону «отхода», то есть в сторону соседней деревни. В том же направлении бросилась вражеская группа преследования. Через несколько минут дал знать о себе противник и в Большом Жабине. Началась перестрелка между двумя фашистскими гарнизонами. Причем вскоре были пущены в ход пушки и минометы.

Капитаны Петраков и Левин с удовольствием, но не без тревоги прислушивались к звукам пальбы в тылу противника. Больше всего их беспокоило, сумеет ли группа Росликова, заварившая эту кашу, без потерь возвратиться в батальон. Однако группа возвратилась в полном составе. Все были здоровы и невредимы.