Все мои братья - [19]

Быстро темнело. Вскоре в лесу стало, что называется, хоть глаз коли. Лишь иногда между деревьями видны были вспышки осветительных ракет и пунктир трассирующих пуль. Значит, гитлеровцы стали осторожнее, чем в день нашего первого посещения Волгова. Ну, что ж, и у нас опыта прибавилось.

Часа в два ночи лейтенант Бурнос направил в деревню группу курсанта А. А. Рябых. В нее входили Роман Буханцев, Иван Хабаров, Василий Казаков, Николай Терехов, Александр Петросянц, Василий Макаров, Андрей Шовкопляс, Халяф Хамзин, Василий Майдиков, Прокопий Титов, Павел Афанасьев, Алексей Ващенко, Алексей Архипов, Александр Шаманин, Даниил Чепля, Алексей Крутиев, Иван Коровин, Иван Топиха, Николай Куценко и Егор Белкин.

— Будьте предельно внимательны, — говорил командир, напутствуя группу. — Пока что мы обнаружили немецких часовых только возле двухэтажного здания. Там у них, видимо, штаб. Не исключено, что охрана есть и в других пунктах. Особенно возле склада боеприпасов и склада с горючим, возле танков и артиллерии. Разберетесь со всем этим на месте. Помните: общий успех во многом зависит от вас. Надо действовать так, чтобы фашисты не знали о нашем приходе вплоть до начала общего налета. Ясно?..

Немного помолчав, командир роты сказал:

— Где находятся атакующие группы, вы знаете. Жду сигнала о ликвидации часовых. Сигнал атаки — желтая ракета. Действуйте.

Группа курсанта Рябых растворилась в темноте. Боевые группы заняли исходные рубежи для атаки.

— Вам держаться возле меня и действовать только по моей команде, — сказал мне лейтенант Бурнос.

Разумеется, я обиделась, так как рассчитывала отправиться с курсантами в деревню. Но было не до дискуссий. К тому времени я уже усвоила некоторые правила взаимоотношений между военными людьми. В первые дни своего пребывания в батальоне я бы обязательно заартачилась.

Снова мне ужасно мешали сумка и автомат. Я ползла по пятам за Бурносом и от напряжения слышала биение собственного сердца. По лицу ручьями струился пот. Я ползла и глядела во все глаза в ночной сумрак. Справа и слева отчетливо видны были траншеи немцев. Одно неверное движение — и нас могли заметить. Неожиданно раздался хлопок выстрела. Раздался, как мне показалось, у меня над самым ухом. Над нами повисла осветительная ракета. Гитлеровские солдаты плохо наблюдали за местностью. Скорее всего, вообще не наблюдали. Заметить нас в движении было не трудно. Потом мы, конечно, замерли. Секунды казались бесконечными. Ветер относил парашютик ракеты от окопов. Нового «фонаря» фашисты не повесили. Это был, как мне показалось, самый подходящий момент для атаки. Но Рябых не подавал сигнала. Как-то там его группа? Может, наскочила на засаду? Неужели враг перехитрил нас?

И тут я услышала отдаленный свист. Не Рябых ли?

Да, это он подавал командиру сигнал. Новый хлопок ракетного выстрела заставил меня вздрогнуть. Но это была уже своя ракета. В небе возникло желтое пламя — долгожданный сигнал атаки. Теперь уже не было смысла таиться. Лейтенант застрочил из автомата по боевому охранению противника. Во вражеские окопы полетели гранаты. Я тоже дала очередь по фашистам.

Началось неописуемое.

ЗАРЕВО НАД ВОЛГОВОМ

Группы, которыми командовали лейтенанты Александр Степанов и Виктор Логинов, курсанты Николай Калуцкий и Михаил Зимбулатов, с нескольких сторон ворвались в деревню. Где-то там действовала и группа Жени Гагарина. Курсанты Алексей Фролков, Иван Ильченко, Михаил Жемчугов, Тарас Яцун, Александр Шеметов, Андрей Кондратюк, Петр Михайлик, Григорий Матиенко открыли огонь по окнам и дверям домов, в которых размещались гитлеровцы. Иван Ильченко и Михаил Жемчугов бросились к дому, возле которого стояла охрана. Часовые были уничтожены в одно мгновение. Почти одновременно Михаил и Иван метнули гранаты. От мощного взрыва посыпались стекла, вылетели оконные рамы, рухнул потолок. Над крышей взметнулось облако дыма и пыли. Развалины дома загорелись, понесло смрадом. Фролков, хлебнувший этого смрада, чихал и кашлял так, что курсант Даниил Мироненко бросился было к нему, чтобы оказать напарнику помощь. Однако тот вскоре пришел в себя.

События развивались стремительно. Полыхал вражеский штаб. Горели примыкавшие к нему постройки. Факелами вспыхнули танки и автоцистерны. В небо взметнулся огромный столб огня и искр. Оглушительный взрыв уплотнил воздух — взорвался склад боеприпасов.

Трещали накалившиеся в огне патроны. Одна за другой взлетали вверх бочки с горючим, «подливая масла в огонь». В воздухе висели вопли и ругань. Нескончаемо сыпалась автоматная дробь.

Все развивалось пока нормально. Рота сделала свое дело и должна была уходить. Но оторваться от противника было не так-то просто. Фашистскому командованию удалось ликвидировать панику и замешательство среди солдат. Гитлеровцы начали теснить наши боевые группы. К тому же огромное зарево, осветившее ночной небосвод, и шум боя привлекли внимание соседних фашистских гарнизонов в Тарасове, Муратове, Хильгюзи. Со всех сторон к Болгову спешили подразделения противника. Между тем у нас боеприпасы были на исходе.

Отходили мы организованно. Отходили двумя группами. Лейтенант Бурнос отводил свою колонну в сторону Ожогина, политрук Габов — в сторону Муратова. Курсанты несли погибших и тяжелораненых товарищей.