Все могло быть иначе - [16]

Кэрли затаила дыхание.

— Зачем ты говоришь так?

— Потому что это правда, — просто ответил Дэвид. — Бог свидетель, я пытался забыть тебя, но из этого ничего не получилось. Если бы Андреа была моим ребенком, я бы имел частицу тебя, которую никто не смог бы у меня отнять.

Кэрли не хотела слышать эти слова. Весьма относительная стабильность и удобства, установившиеся в ее жизни с Итеном, могут быть нарушены тем, что Дэвид все еще продолжает любить ее.

— Ты любишь прошлое. Кэрли уже не та девушка, которую когда-то знал Дэвид Монтгомери.

— О, так ли уж ты изменилась? Перестала ли плакать во время грустных фильмов? Перестала ли ненавидеть заварной пудинг? Может быть, ты перестала похрапывать?

— Это все мелочи.

— Хорошо, достигаешь ли ты удовольствия по-прежнему быстрее, когда лежишь сверху?

Она откинулась назад, как от удара.

— Негодяй, ты не имеешь права!

— Что? Вспоминать? У меня только это одно и осталось.

Ее раздражение было очень недолгим — как снег в августе.

— Так много всего произошло и изменилось, и как ты можешь все еще любить меня?

Он наклонился и коснулся ее щеки.

— Думаю это потому, что я никогда не переставал любить тебя, даже когда ненавидел. Всех женщин, которых я знал, сравнивал с тобой. И женился на Виктории только лишь потому, что она ни в чем не была похожа на тебя.

— Это неправильно. Мы не должны сейчас говорить об этом.

Она закрыла глаза, и какая-то приятная, теплая волна растеклась по всему ее телу.

— Я не для этого пришла сюда…

— Ты когда-нибудь вспоминаешь обо мне?

Кэрли медленно наклонилась и прижалась щекой к его плечу. Дэвид обнял ее.

— Временами мне так не хватает тебя, и я очень страдаю. Ты была больше, чем лучший друг или любовница, фактически ты стала частью меня самого. Потеряв тебя, я потерял и себя.

Дэвид закрыл глаза.

— Когда я получил экземпляр моей первой книги, единственное, о чем я тогда мечтал — показать ее тебе.

— Мне хотелось бы быть тогда с тобой.

— И что бы ты сделала? — спросил Дэвид, прижимаясь лицом к ее волосам и вдыхая их аромат.

Кэрли улыбнулась.

— Я придумала бы что-нибудь невообразимое. Например, заполнила бы ванну шампанским «Дом Периньон». Заставила бы тебя сесть в ванну вместе со мной и читать вслух твою книгу. Потом бы мы отпраздновали твой успех с вином из старинных кубков, которые затем выбросили бы в огонь камина.

Они приближались к опасной черте. Дэвид чувствовал неопределенность их положения.

— А потом что?

Кэрли сжалась и попыталась отстраниться.

— Мы должны остановиться. Это нехорошо по отношению к Итену и Виктории.

— А, может быть, для нас? — сказал Дэвид, неохотно отпуская ее.

Кэрли нервно поправила волосы, спутанные ветром.

— Когда ты увидишь Итена, скажи ему, что ты не хотел признать Андреа пятнадцать лет назад, не хочешь делать это и сейчас. Важно убедить его, что быть ее отцом для тебя ничего не значит.

— Ах, Боже, так вот что лишает его покоя! Он все это время ожидал, что я заберу у него дочь?

Дэвида внезапно переполнила досада за своего старого друга.

— Единственный способ успокоить Итена — сказать ему то, о чем я прошу.

— Почему ты думаешь, что он поверит мне?

— Давай попытаемся развеять его сомнения.

Кэрли колебалась, как бы обдумывая, стоит ли продолжать.

— Предложи оплату за обучение Андреа в школе.

До того, как Дэвид успел ответить, Кэрли, подняв руку, остановила его.

— Я знаю, что ты собираешься сказать, но хочу пояснить. Если Итен согласится принять деньги, — что маловероятно, — то я сумею потом отправить их тебе обратно.

Дэвид никак не прокомментировал ее предложение. Его больше интересовало другое.

— Ты намерена оставаться с Итеном и после того, как вырастут дети?

— Я останусь с Итеном так долго, как он этого пожелает.

Дэвид встал, стряхнул листья с джинсов. Он должен уйти от нее сейчас, пока не совершил какую-нибудь глупость, например, не начал уговаривать ее покинуть семью и уехать с ним в Англию.

— После обеда я поеду на фабрику к Итену и поговорю с ним. Хочешь, я позвоню тебе, как только поговорю с ним?

Кэрли покачала головой.

— Он все расскажет мне сам, когда вернется домой.

— Придешь ли ты на поминки?

— Учитывая все случившееся, не думаю, что это было бы правильно.

— Все ясно.

Как теперь ему уйти? Кэрли подтянула колени к груди и обхватила их руками.

— Один человек, которого я любила, часто говорил мне, что от нас остаются только наши воспоминания. Я много об этом думаю…

Восемнадцатилетний юноша, первый раз испытавший любовь, поклялся любить ее вечно. Для него это были совершенно необычные слова.

— А ты помнишь, где ты была, когда я сказал тебе об этом?

— Боже сохрани, забыть такое.

— Я никогда не перестану любить тебя.

Кэрли отвернулась от Дэвида и посмотрела вдаль, не в силах больше сдерживать боль, глядя на него.

— Спасибо, — прошептала она и услышала, как Дэвид повернулся и пошел.

Было около двух часов дня. Дэвид сел в машину и выехал со стоянки у мебельной фабрики семьи Хэргроув. Небо, чистое и голубое, когда он приехал на встречу с Итеном, теперь стало серым и хмурым. Скоро пойдут дожди, возвещая о наступлении осени, потом снега накроют белым саваном оголившиеся леса. Вряд ли он приедет сюда еще раз. По дороге к фабрике Дэвиду казалось, что он допустил нечестность по отношению к Виктории, согласившись участвовать в этом деле. Это само по себе нехорошо, но еще хуже то, что он вообще мало советуется с ней, а она всегда предпочитает действовать по своему усмотрению.