Всё летит к чертям. Автобиография. Part 2 - [108]
– Нет, я счастлив.
У моего отеля был причал, и нас с Ясмин высадили на нем. Мы проковыляли по пляжу в мой номер, разделись и залезли в душ.
– Эта вода на ощупь похожа на масло, – сказал я, потому что так оно и было. Я вытер Ясмин полотенцем, и она легла на кровать.
Я понимал, что секса у нас не будет. Мы устали, и мне было слишком плохо.
– Я хочу задать тебе один вопрос, – сказала Ясмин, забираясь под простыню. Она серьезно посмотрела на меня. – Ты знаешь Стивена Кольбера[211]?
И отключилась.
Я понял, что скоро у меня будет похмелье.
Телефон рядом с кроватью зазвонил. Сквозь белые занавески светило солнце, я был один, и мне казалось, что меня изнасиловали демоны. Но во мне еще теплилась жизнь, и это раздражало.
– Алло, – прохрипел я в трубку.
– Мистер Холл, – сказал Sandy, – машина прибыла.
Поначалу это сбило с толку, но потом я вспомнил, что приехал в Майами только ради позднего завтрака в честь дня рождения Мэтта.
– Хорошо, Sandy, спасибо, – сказал я, почти чувствуя себя виноватым за то, что за девять лет нашего сотрудничества он превратился из моего тур-менеджера в няньку. Я встал и обнаружил, что все еще достаточно пьян, чтобы меня качало, и уже достаточно трезв, чтобы чувствовать боль.
– Я волнуюсь за тебя, Моби, – сказал Мэтт.
На куче своей мокрой одежды я увидел записку от Ясмин. Она был краткой: «Пока» – вот так просто.
Я запихнул одежду и ноутбук в рюкзак и, пошатываясь, побрел в вестибюль. Вывалился из гостиницы, страдая от боли и надеясь умереть. Я не хотел того гламурного экзистенциального растворения в окружаюшем, к которому стремился в океане, а просто желал положить конец этой своей болезни, этой агонии.
Sandy ждал меня в вестибюле.
– Тяжелая ночь? – спросил он в пятисотый раз в моей жизни. Или, может быть, в тысячный.
И в пятисотый, а может быть, и в тысячный раз я просто утвердительно покачал головой.
Мы подошли к лимузину. Обычно Sandy был невозмутим, но сейчас выглядел сердитым.
– Я не уверен, что могу продолжать в том же духе, Моби, – сказал он.
Я понял. Я тоже не был уверен, что долго смогу продолжать в том же духе. Мне было трудно говорить. Прижавшись затылком к холодному черному кожаному подголовнику, я закрыл глаза. Наконец, лимузин подъехал к ресторану, где проходил завтрак в честь дня рождения Мэтта. Я кротко известил Sandy:
– Вернусь где-то через час.
Мэтт, его красивая жена и несколько друзей сидели за столиком на улице. С Атлантического океана дул мягкий соленый ветер; ресторан был полон счастливых людей, которые этим воскресным утром ели блинчики и пили коктейль «Мимоза».
– С днем рождения, – сказал я Мэтту, рухнув в кресло. А потом меня начало тошнить. Я устремился в туалет, но смог добежать лишь до конца веранды ресторана. Меня вырвало в какие-то растения, стоящие в горшках.
Я вернулся за стол, вытер рот и заказал водку с содовой и чашку черного кофе.
– Дикая ночь была, – сказал я Мэтту и его нервно улыбающимся друзьям.
Мой друг внимательно смотрел на меня. Он много лет был опустившимся наркоманом. Из-за этого он потерял все, включая свою ногу.
– Я волнуюсь за тебя, Моби, – сказал Мэтт.
Нью-Йорк
(2008)
Я решил, что моя проблема не в алкоголе и наркотиках. Она в дневном свете.
Продав «небесный замок» на Сентрал-Парк-Вест, я вернулся в лофт на Мотт-стрит, где жил с 1995 года. Годами я приобретал намного более впечатляющие объекты недвижимости, но лофт на Мотт-стрит был единственным местом, где я чувствовал себя как дома. Проблема заключалась в том, что на потолке было полно световых люков. Благодаря им лофт был красив – с игрой света и тени на пустых белых стенах. Но это мешало мне спать днем.
Я не бывал дома шесть ночей в неделю, бодрствуя до семи или восьми часов утра. Зимой все было прекрасно: я надевал маску для глаз и оставался в постели до пяти вечера, пока снаружи люди тащились по холодному и грязному снегу. Но сейчас, летом, когда солнце сожгло серые зимние облака, даже в маске мне мешал спать безжалостный дневной свет. Как бы сильно я ни любил свой лофт, мне казалось, что лучше найти подвальную квартиру без окон и жить в ней, полностью скрывшись от смены времен года и солнечных лучей.
Неделю назад я сидел в туалете бара на Ладлоу-стрит и принимал наркотики с несколькими лучшими друзьями, с которыми только что познакомился. Когда я рассказал им о своем плане жить в подвале и никогда не видеть солнца, один из моих новых лучших друзей сказал, что кое-кто из его знакомых продает бар в Бруклине. На самом деле, уточнил он, владелец продает не только бар – на продажу выставлено все здание. «И, – сообщил он мне с ухмылкой, – там есть подвал без окон».
На следующий день я позвонил продавцу и по линии метро L поехал в Бушвик лично осмотреть здание. Десять лет назад Вильямсбург был новой границей города, а Бушвик – неизведанным миром на краю карты. Но стерильное облагораживание Манхэттена толкнуло людей в скользкую диаспору периферийных районов.
Я решил, что моя проблема не в алкоголе и наркотиках. Она в дневном свете.
Можно было доехать до бара на лимузине, но я не был на линии L несколько десятилетий и хотел увидеть, насколько она изменилась. Когда я перебрался в Нью-Йорк в 1989 году и жил на 14-й улице, грязная линия L была моим спасательным кругом. Я ездил по ней на запад – в студию в «Instinct Records» на 8-й авеню. Я ездил по ней на восток – к друзьям, ставшим первыми поселенцами в новой хипстерской земле Вильямсбурга. В последний раз я был на линии L в 1992 году, когда спешил на рэйв в глубине Бруклина. Линия L 2008 года мало чем отличалась от самой себя в 1998 году. Но зато здорово изменился я.
Автобиография одного из самых культовых музыкантов нашего времени – пугающе откровенная, чувственная, остроумная, грустная и смешная, охватывающая путь от беспросветной нищеты в трущобах до ошеломительного мирового успеха. Моби не должен был стать ди-джеем или музыкантом, не должен был стать звездой, и на это была тысяча причин. Время начала его карьеры было временем наркотиков, прогрессивной клубной музыки, а сам он был бедным подростком-христианином из Коннектикута, трезвенником, помешанным на здоровом питании и любви к животным.
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
Псевдо-профессия — это, по сути, мошенничество, только узаконенное. Отмечу, что в некоторых странах легализованы наркотики. Поэтому ситуация с легализацией мошенников не удивительна. (с) Автор.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.
Вернер Линдеманн – известный детский автор. Эта книга – его мемуары о времени, которое он провел со своим сыном Тиллем Линдеманном, будущим вокалистом самой известной в мире немецкой рок-группы Rammstein, в конце 1980-х годов. Описанные здесь события произошли несколькими годами ранее, когда Тиллю (в книге его зовут Тимм) было 19 лет. Эта книга – уникальная возможность взглянуть на жизнь Тилля в подростковом возрасте глазами его отца, жестокого алкоголика, который разводился с матерью в течение семи лет к тому времени, когда его сын остался жить с ним на некоторое время.
«Вряд ли наши слушатели всерьез полагают, что мы каждый день с утра до вечера ходим в эльфийских нарядах с серьезными лицами, летаем на драконах и пьем только колодезную воду. В первую очередь „Эпидемия“ – это именно рок-группа со всеми вытекающими отсюда последствиями». Эта ироничная и честная книга написана гитаристом метал-группы «Эпидемия» Дмитрием Процко. Если вам интересно, как живут музыканты между концертами, с чем сталкиваются в турах и как придумывают песни, то эти истории вам понравятся! От выступлений в постсоветских ДК до тура по Японии, от настройки аппаратуры до автограф-сессий, от репетиций до длительных переездов и перелетов – здесь всё, с чем приходится сталкиваться каждому рокеру. Также для фанатов подготовлен специальный сюрприз: в книге много уникальных архивных фотографий, а в конце вы найдете целый «Толковый словарь лингвистических терминов и речевых оборотов, используемых музыкантами группы „Эпидемия“ в общении.
Это необычное психоделическое путешествие в темное сердце 60-х. В то время, как музыка становилась все отвязнее, а наркотики все тяжелее, на олимп музыкальной славы взошла новая рок-звезда. Джимми Хендрикс – виртузоный гитарист, человек-загадка, человек-легенда. Изучив солидный список книг и интервью, Мик Уолл представил свое, совершенно не похожее на других исследование жизни и смерти Джимми Хендрикса. Это не только стремление разобраться в цепочке событий, который привели к его гибели в 27 лет, но и совершенно аутентичное погружение в эпоху. Мик Уолл – ведущий музыкальный журналист и биограф в мире рокмузыки.
Его жизнь разделилась на «до» и «после» 19 сентября 2008 года. Как жить после того, как посмотрел в глаза смерти? Автобиография легендарного барабанщика BLINK-182 Трэвиса Баркера, написанная музыкантом после авиакатастрофы, – это своеобразное переосмысление ценностей. Семья, звание одного из лучших в мире барабанщиков, деньги, слава рок-звезды, гастроли… и все это может исчезнуть в любой момент. Трэвис честно расскажет о том, как BLINK-182 стали звездами, покажет памятные для него моменты творческого пути, проанализирует ошибки и поделится личным. Каждая глава здесь – как удар в барабан: громкая и разрывающая, словно биты, сделавшие Трэвиса легендой рок-индустрии.