Джеймс внешне немного изменился. Вместо длинной гривы времен юности он носил теперь короткую стрижку. Его плечи стали еще шире, а кисти рук, покоившиеся на рулевом колесе, по-прежнему покрывал бронзовый загар. Казалось, что просторный салон «ягуара» был ему тесен. От его внушительной фигуры веяло могучей силой.
Вдвоем они представляли странную пару: большой, бесстрашный Джеймс и хрупкая трусиха Эмили, боявшаяся собственной тени.
— Сколько времени продлился твой медовый месяц, Эмми?
Столь бесцеремонный вопрос ее возмутил.
— Какое тебе дело?!
— Я хочу знать. — Губы Джеймса тронула холодная улыбка. — Скажи, как скоро ты поняла, что совершила ошибку?
У Эмили пересохло во рту.
— Сейчас же извинись и забери свои слова обратно.
— Ни за что.
— Ты не имеешь права…
— Я любил тебя. — Джеймс внезапно умолк, и на его скулах заходили желваки. — Берт никогда не любил тебя. Он просто не хотел, чтобы ты досталась мне.
— Нет.
— Да. А ты, глупая девчонка, так испугалась своих чувств, что бросилась в его объятия, как в омут.
От его обвинений у нее помутилось в голове, и Эмили потянулась к ручке дверцы, словно хотела выскочить из машины. Но бежать было некуда. Джеймс нашел ее и, судя по всему, все еще хотел завоевать. В глубине души она знала, что на этот раз он ее не отпустит.
— А знаешь, что это такое осознавать, что потерял тебя навеки?
Стиснув зубы, Джеймс смотрел прямо перед собой. Мир за окнами автомобиля уже погрузился в ночную тьму, и только подсветка приборного щитка бросала зеленоватые блики на его напряженное лицо.
— Я знал, что ты никогда не согласишься на любовную связь. Милая, добрая Эмили Витте будет хранить мужу верность. Я не ошибся?
Эмили не мигая смотрела на расстегнутый ворот его черной рубашки, выглядывавшей из-под распахнутого кожаного пальто. Ей казалось, она видит, как под этой рубашкой перекатываются бугры налитых силой мышц. В ее глазах снова защипало от подступивших слез.
— Конечно, я была ему верна.
— Конечно. — Джеймс улыбнулся, но в его улыбке сквозил холод. — Ты верна всем, кроме меня.
К щекам Эмили прилила кровь, и ей стало жарко.
— Мы были молоды, Джеймс. Я была молода.
— Не настолько.
— И это было так давно.
— Не так давно, чтобы я забыл.
— Джеймс.
— Не думай, что все кончилось, Эмми.
Его глубокий голос гипнотизировал ее, и Эмили поймала себя на том, что не сводит с него зачарованного взгляда. В полумраке автомобильного салона шоколадные глаза Джеймса казались бездонно черными.
— Ничто не кончилось и не кончается. Тебе всего двадцать девять, а мне тридцать три. У нас еще все впереди.
К тому времени, когда они прибыли в родовое поместье графини Маккензи, происходившей из знатной голландской семьи и вернувшейся домой после смерти мужа, у Эмили кружилась голова и ее буквально выворачивало наизнанку. Она предчувствовала, что заболеет.
— Ты что-нибудь ела сегодня? — поинтересовался Джеймс сочувственно, припарковав машину и заглушив двигатель.
— Не волнуйся за меня, — ответила Эмили, выходя из машины.
Но ее состояние оставляло желать лучшего. Ноги не слушались, и глаза от бессильной ярости были на мокром месте. Не обращая внимания на ее протесты, Джеймс помог ей подняться по ступеням.
— Эмми немного нездоровится, — объявил он графине Маккензи, продолжая обнимать Эмили за талию. — Не принесете ли вы стакан воды?
Кэтрин исчезла, и Джеймс остановил на Эмили встревоженный взгляд.
— Ты какая-то бледная, Эмми.
Джеймс, как никто иной, умел быть безжалостным. Он лучше всех знал ее болевые точки и имел все основания желать отомстить ей. Но все эти годы он ей безумно нравился. Возможно, она даже его любила, но он хотел большего, чем ее любовь. Он хотел всё. Он хотел ее всю. Джеймс был подобен урагану, и это повергало Эмили в ужас.
— Я не готова снова с кем-либо встречаться, — прошептала Эмили, сознавая, что свекровь может вернуться в любую минуту.
— Нет?
— Нет.
— Значит, это не более чем сплетни, то, что болтают о тебе и… как там его? Ну, богатый красавец с черными волосами?
— Пабло, — приглушенным голосом подсказала Эмили.
— Пабло, — повторил Джеймс, нарочито растягивая имя. — Иностранец.
— А разве мы все не иностранцы? — спросила Эмили, потупясь.
В другой раз Джеймс улыбнулся бы. Это было правдой. Они, дети банкиров, промышленников, дипломатов, действительно съехались со всех концов света, чтобы получить в Англии элитное образование. Он — в «Золотом орле», закрытой школе для мальчиков, Эмили — в «Голубых елях», пансионе для девочек. Но сейчас, когда речь шла о Пабло Санчесе, Джеймсу было не до улыбок.
Пабло Санчес являлся правой рукой Омара Сани, крупнейшего в Африке нелегального торговца оружием. Бывший агент ЦРУ, Джеймс знал Пабло лично. Пабло при желании мог затянуть Эмили в омут.
— Я бы не стал возражать, если бы ты завела нового приятеля, — стараясь сохранять хладнокровие, непринужденным тоном заявил Джеймс.
Он мог представить Эмили рядом с другим мужчиной. С трудом, но мог. Но представить Эмили рядом с Пабло Санчесом? Никогда. Именно слух о ее связи с Санчесом заставил Джеймса бросить все дела и примчаться в Нидерланды. Когда ему сообщили, что у леди Маккензи возникли денежные затруднения и она якшается с одним из наиболее опасных в мире преступников, он не мог в это поверить.
