— Не понимаю, почему ты отказываешься с кем-либо встречаться. Прошло уже два года.
— Мне это неинтересно. А Пабло мне просто друг, а не любовник. — Эмили не смела поднять на Джеймса глаза и сидела, уставившись в пол. — Пабло и Берт вместе работали.
Джеймс с пристрастием изучал ее лицо. Она была либо кристально чиста, либо дьявольски изворотлива. Вынести более точное суждение он пока затруднялся.
— Я не подозревал.
— Конечно, откуда тебе знать. После того, как мы с Бертом поженились, ты перестал с нами общаться.
Взгляд Джеймса упал на прядь золотистых волос, выбившуюся из высокой прически. В эту минуту больше всего на свете ему хотелось беречь и охранять эту хрупкую красоту, чтобы ничего дурного с Эмили не случилось.
— Но то была улица с двусторонним движением, Эмми.
— Берт неоднократно пытался возобновить с тобой связь, — возразила она сердито.
— По-видимому, он не проявил должной настойчивости.
— Ты никогда не отвечал на его звонки. Ты не представляешь, как это задевало его самолюбие. Как это задевало нас обоих.
Джеймсу нравилось слушать ее голос, нравилось видеть, как пульсирует на шее синяя жилка. Его завораживали полные губы Эмили, естественный розовый цвет которых бросал вызов самой лучшей губной помаде. Он был готов внимать любым словам этой женщины, какими бы сердитыми они ни были. Он был готов пить воздух, которым она дышала.
И еще Эмили вызывала у него неутолимое желание. Его разум стремился слиться воедино с ее разумом, кожа — с ее кожей, плоть — с ее плотью.
— Ты и сама могла бы позвонить мне, — произнес Джеймс с укоризной.
В этот момент вернулась графиня Маккензи со стаканом воды.
— У меня не хватает слов, чтобы выразить, как я рада тебя видеть! — объявила Кэтрин Маккензи и обняла Джеймса. — Сколько же прошло времени? Два года. Два года, как мы похоронили нашего Берта.
— Вы правы, — подтвердил Джеймс и, уловив, как напряглась Эмили, почувствовал необходимость сменить тему. — Вы выглядите замечательно, Кэтрин. Все такая же молодая.
Кэтрин просияла. Ей тоже не хватало мужского общества.
— Спасибо, Джеймс. Ты очень любезен. Останешься с нами на ужин?
— Мне кажется, у Джеймса дела, Кэтрин, — вмешалась Эмили, испуганная перспективой провести вечер в его обществе.
— Я с удовольствием принимаю ваше приглашение, Кэтрин, — заявил Джеймс.
— Я велю поставить на стол еще один прибор, а ты, Эмми, — обратилась Кэтрин к невестке, — угости гостя виски. Насколько мне помнится, Джеймс любит перед ужином пропустить глоток-другой.
Эмили проводила Джеймса в библиотеку.
— Похоже, Кэтрин питает к тебе слабость, — заметила она, наблюдая, как Джеймс наливает из хрустального графина в хрустальный стакан виски.
— Предпраздничная суета напоминает ей о былых временах, — отозвался он, делая глоток. — Могу представить, как ей тяжело встречать Рождество.
Эмили ничего не ответила и села на диван, подобрав ноги.
— Тебе должно быть не сладко здесь вдвоем с графиней, — произнес Джеймс с деланным равнодушием, хотя на самом деле чувствовал, что заводится. Это состояние раздражало Джеймса. Он не любил терять над собой контроль.
Джеймс обладал исключительной физической силой, вызывавшей восхищение его товарищей. Он с легкостью мог поднять вес, в два раза превышающий его собственный. Он утверждал, что унаследовал физические данные от своего отца, профессионально занимавшегося спортом, но это было не совсем так. Спортсменом был отчим Джеймса, а его родной отец, принадлежавший к аристократической испанской фамилии, погиб, не справившись с управлением самолетом, который пилотировал. Испанская кровь Джеймса постоянно ввергала его в неприятности.
— Кэтрин очень добра ко мне, — пролепетала Эмили чуть слышно.
Джеймс едва не расхохотался. Насколько он знал, графиня Маккензи всегда относилась к невестке как к человеку второго сорта. Хотя, возможно, он ошибался и с прошлых времен все изменилось.
— Держится она чудесно. Но как она себя чувствует в действительности?
— У Кэтрин отменное здоровье. В это время года все ее помыслы сосредоточены на главном событии…
— Ах да. Знаменитый рождественский бал Маккензи! Выходит, она, и вернувшись в Нидерланды, поддерживает традицию. Я получил от нее приглашение на прошлой неделе.
— Ты получил приглашение? — Эмили была не в силах скрыть изумление.
— Я получаю его каждый год, — сообщил Джеймс с удовлетворением. Он не хуже Эмили знал, что графиня Маккензи его недолюбливает. — Просто раньше мне не случалось в это время находиться в Европе.
— Собираешься прийти?
Он услышал в ее голосе испуг. Эмили явно не хочет, чтобы он приходил. Но почему?
— А следовало бы?
— Нет! — выпалила Эмили и быстро добавила: — Вряд ли тебе понравится. Народу будет много, а еды — мало. Скорее всего и знакомых ты тут не встретишь.
— Но мне будет довольно и тебя.
Эмили впилась ногтями в диванную подушку.
— Между нами ничего не может быть, Джеймс. Я еще не забыла Берта. Я не готова к новой связи…
— Я не новый.
Он прав! — подумала Эмили с отчаянием. Он не новый. Он был частью моей жизни почти пятнадцать лет. Но и десять, и пять лет назад я знала, что он не тот мужчина, который мне нужен. Он и сейчас не соответствует моим запросам.
