Всё изменила любовь - [23]

— Не совсем…

— Поверь, мне самому не нравится мотаться по миру и работать денно и нощно, не разгибая спины, — продолжал Джеймс. — Мне тридцать три. Я хочу обзавестись семьей, детишками, водить их в зоопарк, качать на качелях. — Он помолчал. — Но почему-то в твоих глазах я — бесчувственный робот…

— Вовсе нет! Я вижу и понимаю то, что ты чувствуешь. И твои эмоции пугают меня до смерти. Ты не холодная машина. Машины надежны, практичны и предсказуемы. Машинами управляет автоматика. Ты человек, в котором кипят страсти. Другого такого, как ты, я не знаю.

— Вот как?

Джеймс стиснул зубы, и его глаза блеснули негодованием. Он вспылил по-настоящему.

— Именно так. Я заметила, что ты не в состоянии довольствоваться малым. Ты хочешь все и сразу.

— А что в этом плохого?

— Это… непрактично.

— Непрактично?

— Нереально. Нельзя получить от жизни все. Мы можем иметь только кое-что.

— Глупости! Ты сама обозначила свои пределы. Ты не смела мечтать о большем из страха разочароваться и ограничила свои желания Бертом. И что? Ты утратила иллюзии до того, как жизнь раскрыла тебе глаза. Теперь ты думаешь, что ничего хорошего тебя уже не ожидает.

— Ничего более напыщенного и самонадеянного я в жизни не слышала.

— Но это правда. Позволь еще кое-что добавить. Однажды в прошлом ты струсила и поступила весьма характерно: по-страусиному зарыла в песок голову и просуществовала в таком состоянии почти десять лет. И за это время ни разу не задалась вопросом, почему ты одинока и несчастлива…

Эмили вспыхнула, чувствуя, что Джеймс задел ее за живое.

— Я не несчастлива!

— Пусть будет по-твоему. Только не жалуйся, дорогая, что жизнь обошлась с тобой несправедливо.

— Я не жалуюсь и так не считаю.

Он рассмеялся, чем окончательно вывел ее из себя. В негодовании Эмили подняла с земли подвернувшийся под руку обломок ветки.

— Сейчас же прекрати, а то я… я….

— Что ты сделаешь, маленькая трусливая страусиха?

Маленькая трусливая страусиха?! Эмили вытаращила глаза. Никто еще не называл ее столь обидным прозвищем. Маленькая трусливая страусиха!

Он за это заплатит.

Выставив ветку, как шпагу, Эмили бросилась на обидчика. Но Джеймс перехватил ее импровизированное оружие и обездвижил разъяренную женщину.

— Первый урок выживания, Витте…

— Маккензи!

— Никогда не переоценивай свои силы. — Молниеносным движением он выдернул ветку из ее рук. — Жизнь обошлась с тобой несправедливо много лет назад, Эмили Витте. Если бы этого не случилось, ты не помчалась бы в Нигерию выяснять причину гибели своего мужа.

— Я любила его.

— Чушь! Ты никогда не любила его. Он только тебе нравился. Ты вышла за него замуж, чтобы оставаться страусихой и прятаться от реальной жизни. — Джеймс отшвырнул ветку в сторону. — Я все сказал. А теперь идем.

Джеймс явно остался доволен своей демонстрацией силы. Эмили, от бессилия кусая губы, двинулась за ним, сердито срывая с деревьев листья.

Маленькая трусливая страусиха. Обидное прозвище не давало Эмили покою. С каждым шагом она распалялась все больше и больше и метала в спину Джеймса свирепые взгляды. Она ему еще покажет! Она вывернется наизнанку, но докажет ему его неправоту.

Джеймс назвал ее трусихой, но он и сам не лучше. Джеймс тоже предпочитал уходить от проблем. Взять, к примеру, его семью. Он практически порвал с матерью после того, как она вышла замуж во второй раз. Он отказался общаться с отчимом и почти с ним не разговаривал, хотя тот старался с ним подружиться. И как отблагодарил его Джеймс? Разве он оценил усилия отчима?

Нет.

Зазевавшись, Эмили споткнулась о торчавший из-под земли корень и растянулась на земле.

— Снова зарываешь голову в песок, милая? — саркастически заметил Джеймс, оборачиваясь.

Не подобрав язвительных слов для достойного ответа, Эмили гневно взглянула на Джеймса и яростно вытерла о брюки испачканные руки. Хоть бы на него свалилась и слегка придушила его какая-нибудь рептилия, подумала она мстительно.

— А вот это ты брось, — услышала она голос Джеймса.

— О чем ты?

— О твоем мысленном проклятии на мою голову, — пояснил Джеймс. Уголки его губ тронула лукавая усмешка. — Это уже случилось, хотя тебе еще и невдомек.

— Выходит, ты собираешься лишить меня удовольствия лицезреть, как ты сыграешь в ящик?

В глазах Джеймса сверкнули веселые искорки.

— Мне еще рано отдавать концы.

— Жаль. А то я уже размечталась, что ты сделаешь меня своей наследницей.

— Без проблем. Выходи за меня замуж, и я все завещаю тебе.

— Выйти за тебя замуж? Никогда! Я лучше останусь в джунглях.

— Неплохая идея.

Джеймс задумчиво выгнул брови и устремился вперед, прибавив шагу. Эмили едва поспевала за ним. От духоты и повышенной влажности было трудно дышать.

— Ты меня не запугаешь, Джеймс. Я знаю, ты меня здесь не бросишь одну, как бы на меня ни сердился. Ты упрямый, но не жестокий.

— Разве я говорил, что собираюсь тебя бросить? — спросил он с усмешкой. — Я останусь с тобой, дорогая. Ты и я — хорошая пара.

— Ха-ха.

— Мы поженимся.

Это уже было не смешно. Эмили остановилась.

— Никто не собирается жениться! — прокричала она ему в спину.

— Я рад, что джунгли тебе нравятся, — отозвался Джеймс, не сбавляя скорости.