Всё исправить - [9]

– Возможно, если будет письменное согласие родителей его… раз он в разводе и все такое…

– Одна просьба, лейтенант, – медленно, ровно произнес Алексей. – Могу я увидеть этого подонка? Мне ничего не надо, просто взглянуть в глаза…

– В глаза, говорите… – следователь потер лицо рукой. – Я бы и сам не прочь, чтобы не тянуть с этим делом… Только, боюсь, раньше обеда он не прочухается. Буен оказался гражданин Чушмо, оказал активное вооруженное сопротивление работникам правоохранительных органов… Так что слегка наваляли ему ребята. Ну и принял он внутрь, я так полагаю, не меньше литра… гм… белого пшеничного вина. Так что увидеть его вы сможете разве что на суде.

На улице по-прежнему дул резкий, порывистый ветер. Хмурый февральский рассвет все-таки одолел тьму, но окружающий мир от этого так и не стал цветным. Серый, грязный асфальт, серый, грязный снег… Вот только желтые немигающие глаза окон погасли, и теперь фасады домов пялились на мужчину и женщину, стоявших на обочине, темными пустыми провалами.

– Мне заехать надо бы на работу, Леша… – жена, казалось, намертво приросла к его руке, вцепившись в локоть словно сведенными судорогой пальцами. – Клиентов обижать нельзя, не виноватые они ни в чем.

– Работать будешь сегодня?

– Я же психолог… – Юля улыбнулась одним уголком рта. – Похожа я сейчас на психолога? Так что какая работа… Нет, просто надо все делать по-человечьи, не по телефону…

– Ну, тогда я с тобой, – вздохнул Чекалов, прижимая ладонью к рукаву узкую кисть жены. – Мне на пост к восьми вечера только…

– Спасибо, Лешик… – она вновь чуть улыбнулась, одним уголком рта. – Ты прав. Не надо нам сейчас расставаться. Нехорошо, неправильно…

Обратно они возвращались на общественном транспорте, поскольку спешить было некуда, да и расходы на такси не были предусмотрены в негустом бюджете семьи Чекаловых. Алексей вспомнил милицейский УАЗ, дежуривший возле володькиного дома… бывшего… Вообще-то мог бы товарищ лейтенант и любезность оказать, доставить свидетелей туда и обратно на служебном транспорте, поскольку, не явись они пред очи, пришлось бы ему самому кататься для съема показаний… Не доставил. Бензин экономят, не иначе – потому и оперативная машина на месте стоит, не отъезжает…

Автобус трясся, неохотно отползая от остановки, и вообще всем своим видом давал знать, насколько опротивела ему эта работа и вообще реальность. Или это настроение водителя передавалось машине?

– Ящерка, Лешик… – Юля смотрела в грязное стекло. – Не зря бегала, выходит…

– Замолчи, – коротко бросил Чекалов, чувствуя, как все переворачивается внутри от холодной справедливости этих слов. Надо было колом встать, в дверях растопыриться, но оставить Володьку ночевать… Убедить, уговорить, не так уж это и трудно… не знаю, ноги ему переломать… да хоть бы и с Юлькой положить, один раз бы стерпел, но был бы жив, ведь был бы он сейчас жив!!!

Дома было тихо, только чуть слышно бормотало настенное радио. Жена взялась перемывать посуду, и он знал, отчего – Алексея тоже успокаивало это занятие. Взгляд блуждал по кухне и вдруг наткнулся на полупустую бутыль с яркой наклейкой. Рядом стояла недопитая рюмка на длинной ножке.

Юля расплакалась сразу, будто прорвало плотину. Чекалов обхватил ее, прижал к груди, и она охотно приняла его сочувствие, прижавшись, словно котенок.

– Ну все, ну все… Ну все уже, ну… – бормотал он, гладя жену по голове и плечам, целуя куда попало, и рыдания стихали, сменяясь короткими всхлипами.

– Ладно, Лешик… Давай завтракать… – успокоившись, вздохнула Юля. – Пора…

– Я не хочу, – Алексей даже удивился. Как в такой момент вообще можно думать о еде?

– Хочешь, не хочешь, а надо, – ее глаза мудры и печальны. – Поминки придуманы не зря, Лешик. Уж ты мне поверь, как профессионалу.

Еда, судя по первым глоткам, казалась картонной, но уже спустя пару минут, равномерно и монотонно жуя, Чекалов обнаружил, что острая, неизбывная тоска вроде как немного слабеет. Притупляется, что ли… Выходит, права Юлька. Профессионал… И хотя случай для научных изысканий вроде как был вовсе неподходящий, внутри заворочался ученый-исследователь. Отчего так?..

– Отчего так? – Алексей даже не заметил, что говорит вслух.

– В смысле? Легче? – проницательно спросила супруга, глядя из-под мохнатых ресниц.

– Ну… да, в общем. Отчего?

Юля вздохнула, переправила в мойку опустевшую тарелку.

– Я бы могла тебе рассказать… Но сейчас?..

– В том числе и сейчас, – неожиданно жестко сказал Чекалов. – Смотреть пустым взглядом в стену и страдать… Володька бы не одобрил. Ученый должен мыслить. Теперь мне придется делать это за двоих.

Пауза.

– Как скажешь, муж мой… О чем мы, то бишь? Да… Прием пищи, это одна из важнейших и древнейших функций любого живого организма. Основополагающая, можно сказать. Важнее может быть лишь инстинкт продолжения рода, и то не всегда. Прием пищи влияет на мозговые центры в древней подкорке. Эти сигналы забивают сигналы более высокоорганизованных, молодых отделов больших полушарий, ответственных за тонкую душевную организацию. Если совсем упрощать, глубоко страдать и в то же время жевать невозможно. Вот так примерно. Нужно глубже?