Стены подземного зала светятся белым светом, и упругое покрытие пола под ногами сейчас тоже белое, так что кажется, будто все мы, отъезжающие и провожающие, плаваем в беспредельной сияющей бездне. Кио постарался, понятно. Я встречаюсь с ним взглядом, и он ободряюще улыбается мне. И все кругом улыбаются нам с Ирочкой ободряюще. Главным образом мне, конечно. Потому что сегодня мы покидаем Землю.
— Ну, вы готовы? — от папы Уэфа так и веет уверенностью. Всё правильно. А то меня слегка колотит, если уже совсем откровенно. И все это видят. Да, при всех достоинствах у телепатии имеются и такие вот недостатки.
— Мы готовы, — отвечает за меня моя жена.
— Не бойся ничего, — это мне мама Маша. — Это же не времена Жанны Д’Арк. Это современная, очень надёжная установка. За последние сто с лишним лет ещё никто не пропал.
Да? Это хорошо… Вот только даже самая надёжная установка порой даёт сбой. Ну я-то ладно, но ведь со мной моя Ирочка…
«Ты опять, как тогда?» — глаза Ирочки сузились. — «Ныть перед переходом, это неслыханно! Если сейчас же не прекратишь… Спать сегодня будешь один, ясно? Нет, больше — трое суток подряд»
Я широко улыбаюсь. Вот уж чего я не боюсь, это точно. Трое суток… Да ты и одной ночи не выдержишь, моя родная.
Все смеются. Телепаты, понимаешь…
Длинный мелодичный сигнал. Тяжёлая верхняя полусфера телепорта медленно всплывает, как невесомая. Блестит мелкая нарезка лабиринтного уплотнения.
— Прошу, — Юайя колдует над висящим перед ней в воздухе прозрачным изображением — виртуальным пультом.
— Давайте, — это Уэф, — долгие проводы — лишние слёзы.
Мы немного торопливо ныряем в углубление гигантского расколотого ореха. Тесновато немного вдвоём-то…
— Погоди-ка…
Ирочка выскакивает из углубления телепорта, подбегает к деду, столбом стоящему с краю шеренги провожающих, подпрыгнув, виснет на нём, целует куда-то в нос — всё остальное у деда скрыто в бороде.
— Дед, мы вернёмся. Вот сюда. Понял?
— Как не понять… — дед шмыгает носом. Расчувствовался, старый партизан. — До свиданья… внученька.
— Вот то-то. А то — «прощай». До свиданья!
Снова сигнал, уже не столь мелодичный. Требовательный сигнал. Ирочка возвращается почти бегом, торопливо приседает. Я уже совсем было собрался обнять мою жену крыльями, но она меня опередила, плотно прижалась, закрыла своими крыльями, как плащом.
Крышка телепорта плавно опускается, становится темно. Ну, с Богом…
Волна жара пронизала меня с головы до пят. Или холода? Нет, не то… Плюс мгновенная невесомость. Плюс вращение-головокружение-растяжение… Нет, опять не то. В общем, весьма необычные ощущения.
— Поехали… — бормочу я на манер Гагарина.
— Приехали, — фыркает в темноте Ирочка. Шипит воздух, втекая в камеру — наверное, снаружи он плотнее. Верхняя крышка медленно всплывает над головой. Как, уже? Не впечатляет…
«Тебя действительно трудно удивить» — Ирочка смеётся.
«У нас на Земле подобный фокус я видел неоднократно. Только колпачков было три»
«А ты чего ожидал?»
«Ну, не знаю. Чего-то грандиозного, космического. Треска прорываемого пространства»
«Понятно. Тебе бы прокатиться на одной из наших древних, самых первых космических ракет. Вот где хватило бы острых ощущений»
Она выбирается наружу, я следом. Тёмно-синий упругий пол под ногами, купол над головой ярко-голубой — вот и вся разница. Неужели мы вот только что преодолели сотни световых лет?
Нас встречают. Довольно представительная делегация… чуть не вырвалось — человек пятнадцать. Не человек, конечно. Ангелов.
— Бабушка! — Ирочка поёт и щебечет по-ангельски, кидаясь к ангелу женского рода. Я вглядываюсь — вот так бабушка! Вылитая Ирочка, просто отражение. Те же черты лица, те же золотые кудряшки. Да, ещё больше похожа на Ирочку, чем мама Маша.
Ирочка возвращается ко мне. Берёт за руку.
— Познакомьтесь. Это мой муж.
Они все разом становятся на одно колено.
— Мы рады приветствовать вас обоих, живые легенды будущего.
Я вдруг осознаю, что моя свободная рука горстью прикрывает срам. Нет, я, конечно, по натуре своей скромный… Но даже моей невероятной скромности есть предел.
Хохот, обвальный хохот. Вот интересно, почему при разговоре на своём языке ангелы поют и щебечут, а смеются почти по-человечески?
Нас окружают. Чья-то рука касается меня, и вдруг по спине гулко хлопает чужое крыло, так, что я вздрагиваю от неожиданности.
— А это мой брат, Взлетающий на рассвете, — глаза Ирочки смеются. — В детстве он мечтал стать учителем, но близкое общение со мной подорвало его веру в свои силы, и он нашёл себе работёнку попроще. Он у нас учёный, физик-теоретик.
Взлетающий на рассвете — а звучит-то как вроде Фью… Нет, определённо дед Иваныч окрестил бы его Федей. Точно.
«Ну ты же не дед» — Ирочка смеётся уже вслух.
— Будем знакомы. Ты отчаянный парень, Победивший Бурю, если решился связать свою судьбу с этой вот вертлявой хохотушкой.
— А где Иуна? — это моя жена.
— А Иуна не смогла. Они сейчас на экскурсии на Побережье Грёз, и ребятишек не на кого оставить. Да ты и сама могла бы услышать. Отвыкла?
— Точно, отвыкла, — смеётся Ирочка.
Меня снова касается чья-то рука. Бабушка, так похожая на мою ненаглядную, смотрит мне прямо в глаза. Сияющая, затягивающая бездна. Нет, совсем она не похожа на Ирочку — у моей жены никогда не бывало вот такого взгляда, мудрого, погружающегося в самые недра души. Даже у мамы Маши взгляд попроще, правда. Но я твёрдо выдерживаю этот взгляд. Мне нечего стесняться, вот что.
