Все хотят любить - [4]

— Как вам понравился дом? — спросил он.

— Он очарователен. — Марта сказала это совершенно искренне.

— Думаете, что будете счастливы в нем, не так ли?

Она стала пунцовой, подумав, что как раз ей-то ни при каких обстоятельствах не придется жить там…

Теперь Марте придется все время быть начеку, ни на секунду не забывая о необходимости как можно убедительнее играть роль своей сестры, демонстрируя при этом противоречивость ее натуры. Ей, правда, не хватало нужных красок, как она ни старалась.

— Да, уверена, что буду, — ответила она вполголоса.

— И вы не будете жалеть о богатой событиями и развлечениями жизни в Лондоне?

Марта опустила голову и выдержала паузу, прежде чем ответить. Что и говорить — тут он попал в точку! Натали никогда не чуралась удовольствий, часто посещала вечеринки и дансинги. Все ее знакомые были безмерно удивлены, когда она влюбилась в молчаливого, застенчивого Кита Берна, чувствовавшего себя значительно увереннее верхом на лошади, чем на танцплощадке. Но относительно глубины чувств сестры у Марты сомнений не было.

— Мне поможет Кит.

Кевин сжал губы.

— Где вы встретились с Кристофером?

— В одном поместье. Он работал там на скотоводческой ферме, а я… я участвовала в съемках. Там проходил показ одежды для загородных прогулок.

Выпалив это, она затаила дыхание. Вот сейчас правда и выплывет наружу. Ведь нужен один только взгляд, чтобы убедиться: она недостаточно высока, недостаточно изящна, недостаточно молода для манекенщицы. Но почему-то у Кевина не возникло ни малейших сомнений в ее словах. Возможно, потому, что, пытаясь избежать разоблачения, она надела ужасный полосатый кардиган Натали поверх своего желтовато-коричневого вязаного брючного костюма. С этой же целью она распустила свои длинные волосы цвета ореха, которые теперь рассыпались по плечам, ярко накрасила губы и сильно подвела глаза, чего обычно никогда не делала. После всего этого Марта неожиданно почувствовала себя совершенно другой женщиной — самоуверенной, напористой, способной к опрометчивым поступкам и определенно безрассудной. Неужели Натали всегда ощущает себя именно такой?

— Как долго вы с ним знакомы?

— Шесть месяцев…

— Шесть месяцев?! Не слишком большой срок для того, чтобы принять решение выйти замуж, не так ли?

Глаза Марты сверкнули.

— Для меня достаточный. — Она подумала о Ките и попыталась заставить себя ощутить в душе то самое чувство, которое, по словам самой Натали, та испытывала к нему. Но Марте ощутить что-либо подобное так и не удалось. Кит всегда будет для нее кем-то вроде младшего брата. Она так и не сумела скрыть охватившего ее смятения, когда сказала предательски задрожавшим голосом: — Я действительно люблю его!

— Неужели? Вы в этом уверены?! — не скрывая скептицизма, произнес Кевин. — Пусть будет так! Но любовь сама по себе не может служить достаточным основанием для вступления в брак.

Здесь уже послышалась откровенная насмешка, которую нельзя было оставить без ответа.

— Я не согласна с вами, — резко возразила она. — Думаю, что именно на любви зиждется брак.

— Вы пришли к этому выводу, опираясь на опыт вашей собственной семьи?

Марта почувствовала, как все ее тело напряглось, словно она превратилась в раненое животное, готовящееся к последней схватке или бегству. Воспоминания о судьбе ее несчастной семьи нахлынули на нее. Как много со слов Кита известно этому омерзительному типу? Он, должно быть, рассказал ему кое-что. Марта попыталась ответить твердо и уверенно, но это ей не удалось.

— Нет, в этом смысле мне не на что было опираться. Я не знаю, что рассказывал вам Кит, но у меня нет семьи как таковой. У меня есть только сестра. Наши родители разошлись, когда мы были еще детьми. Мама вскоре умерла от рака, мне тогда было пять лет. Отца мы больше никогда не видели. Почти все свое детство мы провели в чужих семьях.

— Мне очень жаль, — резко произнес он.

— Мне тоже…

Может быть, ему и в самом деле было жаль, но Марте показалось, что в голосе Кевина послышались нотки презрения и высокомерия, как будто он услышал именно то, что и предполагал услышать. И ее охватила ярость. Как он смеет так относиться к ней или к Натали! Ну что ж, поделом ему, что они проделали с ним такую шутку!

Поведение Берна, казалось, подняло со дна ее души все самое скверное, обнажив сторону ее натуры, о существовании которой Марта и не подозревала. Безрассудство, дерзость, непокорность, вероломство — вот что вышло наружу! В то же время прежняя, хорошо знакомая ей Марта, вероятно, притаилась где-то за спиной этой, способная ненароком выдать себя…

Не желая больше отвечать на его вопросы, Марта начала откровенно зевать и тереть глаза.

— Послушайте, если вы не против, я постараюсь немного поспать. Я очень устала, у меня был трудный день.

— Конечно, конечно! Нам еще ехать часа три, это очень здравая мысль.

Сквозь полуопущенные ресницы Марта видела, что Кевин время от времени бросает на нее оценивающие взгляды. Несмотря на то, что эти взгляды вызывали на ее щеках густой румянец, она как-то ухитрялась дышать ровно и спокойно.

Сумеет ли он обнаружить обман? Выйдет ли из себя, когда это произойдет? Перспектива увидеть, как Кевин Берн придет в ярость, почему-то вызвала у нее нервную дрожь. Это было ощущение, доселе ею никогда не испытанное. Оно напоминало скорее возбуждение, чем опасение или дурное предчувствие. Будет ли он кричать и бегать по комнате? Схватит ли он ее за плечи, когда потребует объяснений? Она представила себе, что почувствует, когда эти сильные мускулистые руки коснутся ее, выдавая его гнев, а хищное лицо приблизится к ее лицу настолько, что она сможет разглядеть даже сеть мелких морщинок вокруг его глаз и услышать, как он скрежещет своими белыми неровными зубами…