Все грехи мира. Книга IV - [14]

— На лбу одного из убитых мальчиков (какого именно, не сообщалось) остался хорошо различимый след плоской ударной поверхности орудия убийства, по виду, как будто обуха топора. В доме, явившемся местом преступления, был найден топор, использовавшийся для рубки дров, однако, никто не сравнил размеры его обуха с обнаруженным отпечатком;

— Погибшие не подвергались изнасилованию, а также введению инородных предметов в полости тела;

— На половых органах отсутствовали следы сексуальных манипуляций;

— На телах погибших не было ранений, свидетельствовавших о борьбе с нападавшим (речь идёт о т. н. «защитных» ранах на предплечьях и кистях рук). Единственное исключение — Лина Стиллинджер, имевшая рану на левом предплечье, полученную, видимо, при попытке прикрыть голову;

— На внутренней стороне колена Лины Стиллинджер внимание доктора привлекла кровавая помарка, оставленная, по его мнению, рукою убийцы при попытке раздвинуть колени девушки. Правда, об этом пятне не могли вспомнить лица, осматривавшие трупы на месте преступления — никто из них на допросе у коронера не сказал, что видел кровавую помарку когда тело Лины находилось в кровати. Так что появление подозрительного пятна вполне может быть объяснено небрежным обращением с трупом при транспортировке. Вместе с тем, данный факт в конечном итоге навёл следствие на ту мысль, что убийца рассматривал свою жертву и раздвигал ей колени;

— Следов спермы ни на трупе Лины Стилленджер, ни на других трупах, обнаружено не было.

Вернёмся, впрочем, к сюжетной фабуле. Пока доктор Уилльямс работал в пожарном депо, обследуя трупы, инициативная группа местных жителей под руководством шерифа Дрена Джексона около 5 часов утра вновь собралась возле дома, явившегося местом чудовищного преступления. Братья Нортрап со своими собаками-следопытами предприняли повторную попытку проследить путь отхода таинственного убийцы.

Собаки снова взяли след и уверенно повели группу всадников в направлении на север, повторяя ночной маршрут. Однако на некотором удалении от города вся свора неожиданно приняла влево, к западу, описав букву «Г», при этом заросли, в которых были обнаружены следы перебегавшего реку человека, остались позади группы (т. е. за спинами преследователей). Некоторое время ищейки вели всадников через поля, а затем, описав несколько ломаных отрезков, кавалькада подъехала к ранчо… самого почтенного и уважаемого жителя округа. Ранчо это, которое с полным правом можно именовать поместьем, принадлежало сенатору Фрэнку Фернанду Джонсу, представлявшему округ Монтгомери в парламенте штата.

Собаки подбежали к боковой двери жилого дома и принялись на неё с остервенением бросаться; некоторые же псы из своры, стали подниматься на задние лапы и царапать окна первого этажа здания. В доме, разумеется, поднялся переполох, с ружьями и пистолетами наперевес выскочили мужчины, ночевавшие в доме — конюхи, пастух, сторож, пара наёмных батраков… Шокированы оказались и сами преследователи. Сценка получилась ещё та — две группы возбуждённых мужчин стояли напротив друг друга, сжимая в руках «кольты», «винчестеры» и «ремингтоны» со взведёнными курками и явно не понимали, как выйти из создавшегося положения. Наконец, появился владелец ранчо; после короткого объяснения сенатора с шерифом, кавалькада посрамлённых линчевателей с извинениями покинула землю мистера Джонса.

История с повторной попыткой прохода по следам убийцы не нашла отражения в документах официального расследования. Никто никогда не обвинял в суде сенатора Джонса, его родственников или домашнюю прислугу в том, что те каким-то образом причастны к трагедии в доме семьи Мур. Однако народная молва прочно связала фамилию Джонса с кровавым массовым убийством и фактически похоронила его репутацию и политическую карьеру.

Нельзя не признать того, что для далеко идущего вывода о причастности сенатора к кровавой трагедии в Виллиске, имелись определённые основания и крылись они в истории непростых отношений между убитым Джозией Муром и Фрэнком Джонсом.

Фрэнк Джонс, родившийся в штате Нью-Йорк в 1855 г., появился в Виллиске в двадцатилетнем возрасте и первые семь лет был обычным школьным учителем. Женился он в 1880 г. и через два года оставил школу, чтобы попробовать себя в бизнесе. Первоначально Джонс был бухгалтером в фирме, торговавшей сельхозинвентарём, но в 1890 г. открыл собственную розничную торговлю в городке, а в 1895 г. вошёл в состав учредителей «Фермерского банка» («Farmer’s Bank»). По прошествии 10 лет банк трансформировался в гораздо более крупный «Национальный банк Виллиска» («Villisca National Bank» — название-то какое!). Попутно Фрэнк Джонс распространял свою торговую сеть по всему округу Монтгомери. Растущее богатство спровоцировало появление политических амбиций: в 1903 г. Джонс был избран в Палату представителей парламента штата Айова, а в начале 1912 г. он стал членом Сената.

Джозия Мур хорошо знал как самого сенатора, так и его семью. На протяжении по меньшей мере 6 лет Джозия работал у Джонса приказчиком, вёл бухгалтерскую документацию и управлял магазином в Виллиске, которым владел сенатор. Однако расстались Мур и Джонс очень плохо, хотя причина их конфликта никем так никогда и не была названа.