Все грехи мира. Книга III - [48]

В морге, куда Альберта доставили для опознания тел, произошёл инцидент, показавшийся всем присутствовавшим довольно странным. Барнхэм совершенно проигнорировал труп жены, всё его внимание оказалось сосредоточено на телах дочери и сына. Сначала он заявил, что убитая девочка не является его дочерью, и объяснил это тем, что волосы трупа слишком тёмные, в то время, как Нелли Эмма была блондинкой. Прошло некоторое время, прежде чем Альберт переменил своё мнение и согласился с тем, что убита именно его дочь. На тело жены он внимания почти не обратил.

Присутствовавшие при этом детективы полиции поспешили заявить о том, что подобное невнимание свидетельствует об отсутствии любви и полном равнодушии к убитой, но следует отдать должное помощнику прокурора Майклу Барнсу, не согласившемуся с полицейскими. Барнс сказал, что поведение Альберта Барнхэма выражает его внутренний стоицизм и мужское достоинство, тот слишком потрясён видом изувеченных детей, а потому не надо видеть в поведении вдовца того, чего в нём нет.

Тем не менее, Барнс оформил ордер на арест Альберта Барнхэма и отправился к дежурному судье, дабы подписать его. Через несколько часов помощник прокурора вернулся с подписанным документом и Барнхэм официально был взят под стражу как подозреваемый в убийстве членов своей семьи и соседей.

Правда очень скоро всем стало ясно, что Альберт не мог быть убийцей. И дело даже не в его душевных страданиях, искренность которых была очевидна всем, видевшим этого человека в те дни. Во-первых, работодатель Альберта подтвердил его alibi, а во-вторых, его физическое состояние оказалось настолько скверным, что он попросту не смог бы добраться от места работы к дому, совершить преступление и возвратиться обратно за несколько ночных часов. Альберт Барнхэм умирал от туберкулёза и даже небольшое физическое напряжение заставляло его задыхаться и некоторое время отдыхать. При всём желании он никак не мог преодолеть пешком 18 миль (~30 км.) за несколько часов в ночь с 17 на 18 сентября.

С самого начала расследования правоохранители пребывали в твёрдой уверенности, что трагедия на Вест Дэйл стрит как-то связана с семьёй Барнхэм. По их мнению на это указывали необычные действия преступника, вытащившего из шкафа пижамы и ночные сорочки членов семьи и белое пальто Нелли Эммы. Ничего подобного в доме Уэйнов убийца не делал, а стало быть, Уэйны представлялись ему целью менее значимой.

Косвенно это соображение невольно подтвердил Альберт Барнхэм, несколько раз повторивший во время опознания тел в морге, что у него нет врагов и случившееся не может быть связано с ним. При этом он прямо сказал, что «это может быть связано с Мэй» (согласно показаниям присутствовавших при опознании в морге, он произнёс дословно следующее: «It must have been an enemy of hers [meaning his wife]. It could not have been an enemy of mine.»). За эти неосторожно сказанные слова полицейские ухватились как за спасительную соломинку.

В последующие дни и недели Альберта непрестанно спрашивали, что именно он хотел сказать своей фразой о связи случившегося с убитой женой? Вдовец никакого внятного объяснения дать не мог, поскольку в свои слова никакого особенного смысла не вкладывал да и вряд ли вообще помнил сказанное. Тем не менее, версия, согласно которой убийство 6 человек явилось следствием «сведения старых счётов», накрепко засела в головах всех, причастных к расследованию. 22 сентября – на третий день расследования – Хэмилтон Армстронг многозначительно заявил журналистам, что Барнхэмов «убили за то, что они знали нечто важное, хотя неизвестно что это».

Очевидно, что правоохранители штата Колорадо совершенно не понимали с чем именно они столкнулись. Будучи не в силах определить мотив жестокого массового убийства, они взялись его выдумывать, точнее, подменять мотив «неочевидный» мотивом «очевидным».

Ни 20, ни 21, ни 22 сентября следствие совершенно не продвинулось вперёд, фактически ограничившись вывозом трупов в морг, осмотром места совершения преступления и неоднократными допросами арестованного Альберта Барнхэма. Единственным значимым для расследования действием в те дни явился осмотр места преступления детективом денверского департамента полиции Сеймуром (Seymour), обученным работе по выявлению и сличению отпечатков пальцев. Тот зафиксировал чёткий отпечаток большого пальца правой руки, оставленный убийцей на рукояти топора, а кроме того, нашёл несколько качественных отпечатков пальцев на стеклянных колпаках керосиновых ламп в обоих домах, ставших местами убийств. Из последнего открытия следовало, что убийца после завершения нападения зажигал керосиновые лампы и осматривал помещения. Кстати, из использования керосиновых ламп можно было сделать и другой вывод – убийца находился на месте совершения преступления в тёмное время суток, что однозначно привязывало время нападения к ночным часам с 17 на 18 сентября. Тем самым предположения о возможном нападении утром или даже днём 18 числа можно было уверенно отмести.

Сеймур пришёл к выводу, согласно которому в обоих домах действовал один и тот же преступник. Кроме того, он заверил руководство, что располагает достаточным материалом для проведения сравнительной экспертизы и если появятся подозреваемые, то он без всяких затруднений сможет проверить их на возможную причастность к совершению преступления. Сразу уточним, что отпечатки пальцев Альберта Барнхэма были проверены Сеймуром и по заключению последнего арестованный был невиновен в преступлении. Тем не менее, на судьбе Альберта этот вывод никак не отразился и тот остался в окружной тюрьме.