Все грехи мира. Книга 1 - [56]
На этом историю расследования убийства членов семьи Лайерли можно считать оконченной. Но о кое-какие аспектах, связанных с нею, упомянуть всё же следует.
В распоряжении северо-каролинского правосудия остались несколько человек, в отношении которых, казалось бы, надлежало продолжить следствие.
Проблема заключалась в том, что ввиду гибели основных обвиняемых, которые могли бы рассказать о деталях преступления, никто не мог пролить свет на виновность Делии Диллингхэм, Фанни и Генри Гиллеспи, Джорджа Эрвина и Генри Ли. Свидетели обвинения необходимых деталей не знали, а сами обвиняемые вины не признавали. Ситуация была щекотливой и по сути своей совершенно безвыходной. Этих людей невозможно было отправить в тюрьму, если следовать букве закона хотя бы в минимальной степени.
Лаконичное сообщение информационного агентства «Associated press» о линчевании в Солсбери 3 чернокожих, подозреваемых в убийстве членов семьи Лайерли.
В феврале 1907 г. всех поименованных выше чернокожих мужчин и женщин, остававшихся всё время в окружной тюрьме в Солсбери, без лишнего шума выпустили на свободу. Им выдали на руки небольшие суммы денег и за счёт казны штата обеспечили переезд из округа Роуэн в другие места Северной Каролины. Следы этих людей теряются, вполне возможно, что им разрешили сменить имена и фамилии – но это неточно.
Довольно неожиданное продолжение получила история вторжения в окружную тюрьму. Власти штата сочли недопустимым закрыть глаза на то, что окружная тюрьма была сначала блокирована толпой, а затем фактически взята штурмом – прецедент выглядел слишком опасным и мог повлечь далеко идущие последствия. Государственному аппарату надлежало проявить твёрдую руку, но при этом не слишком твёрдую, ибо наказание участников линчевания могло спровоцировать новые серьёзные беспорядки. 7 августа был арестован некий Джордж Холл (George Hall), якобы управлявший толпой у стен окружной тюрьмы. Газетчики, наблюдавшие за событиями трагического вечера, сообщали, что у толпы действительно имелся некий лидер в «шляпе панамского образца». Действительно ли Джордж Холл являлся этим самым человеком в шляпе, или же служба шерифа арестовала первого попавшегося, в точности неизвестно, но известно, что следствие и суд были проведены стремительно и уже 22 августа – т.е. через 2 недели после линчевания – Холл был приговорён к 15 годам тюремного заключения!
Что и говорить, завидная скорость, как, впрочем, и избирательность! Северо-каролинское правосудие совсем не заинтересовали лица, раненые при стрельбе по повешенным – а ведь они однозначно присутствовали на месте расправы! Их имена и фамилии были известны и сообщались в газетах, но правоохранительные органы подобный пустяк проигнорировали.
Странную, если не сказать лицемерную позицию властей штата не без злой издёвки прокомментировала небольшая газетка «Asheville Citizen», которая разместила полную сарказма заметку, перепечатанную в последующие дни многими газетами Восточного побережья. В ней были такие, полные горечи строки:» (…) остальные 4999 «хороших граждан», попирающие закон и порядок, будут потеряны в том тумане неопределенности, который то и дело окутывает наш судебный аппарат» (дословно на языке оригинала:» (…) «other 4,999 «good citizens» who trampled on law and order will be lost in that, indefinable haze which every now and then envelopes the judicial machinery»).
Впрочем, если быть совсем уж точным, то Джордж Холл оказался не единственным человеком, арестованным по делу о вторжении в тюрьму и линчевании трёх содержавшихся там обвиняемых. Спустя сутки со времени ареста Холла под стражу был взят некий Фрэнсис Кресс (Francis Cress), подозревавшийся в энергичном подстрекательстве к беспорядкам 6—7 августа, но на этого человека у северо-каролинских правоохранителей сил уже не хватило и его в конечном итоге выпустили на свободу без суда. Чтобы закончить разговор о судьбах зачинщиков беспорядков, сообщим, что по доступной ныне информации Джордж Холл не пробыл в тюрьме и года – он бежал и его дальнейшая судьба неизвестна.
22 августа – в тот самый день, когда Холлу был вынесен приговор – состоялся аукцион-распродажа вещей, принадлежавших семье Лайерли. Деньги, вырученные от распродажи, должны были пойти в специальный опекунский фонд, учрежденный для помощи выжившим дочерям. По общему мнению, мероприятие прошло более чем успешно, в частности, лошадь, принадлежавшая Айзеку, была продана за 85$, что более чем в два раза превышало обычную стоимость подобного товара в то время. А вот кровать, в которой были найдены тела Айзека и его сына Джона, продать не удалось – её изголовье сильно обгорело. Для музея, посвященного уголовному сыску, подобный предмет представлял бы определенную ценность, как своеобразный артефакт, связанный с интереснейшей криминальной историей, но для практичных северо-каролинских обывателей в подобной кровати ничего полезного не было. Она нуждалась в серьёзной починке, а этим никто заниматься не хотел…
Теперь, когда читателю ясен общий ход событий летом 1906 г. в округе Роуэн, следует уделить некоторое время анализу изложенного выше. В убийстве членов семьи Лайерли обращают на себя внимание некоторые странности, которые нуждаются в удовлетворительном – т.е. непротиворечивом и правдоподобном – объяснении. Без этого мы ничего не поймём в случившемся.
