Все эти приговорённые - [41]

После того, как это закончилось, я знала, что хочу поговорить с ним ещё немного. Мне хотелось слышать его голос. Я смотрела на него с расстояния. Его плечи создавали приятное ощущение надёжности и силы.

Позднее нам представилась возможность поговорить на причале, растянувшись на солнышке. Я стеснялась от того, что нахожусь так близко от него.

Я помню одну вещь, которую он сказал. Он, наморщив лоб, посмотрел на костяшки своих пальцев и сказал:

- Ноэль, у вас нет такого чувства, что всё пойдёт вразнос? Не для всех. Только для таких людей, из которых состоит эта компания. Бог мой, вы только посмотрите на нас. Можно ли придумать более искусственную ситуацию? Оглянитесь вокруг. Каждое человеческое существо обязано какую-то цель, какую-то хорошую цель. Вы только посмотрите на это сборище. Есть здесь хоть один человек, хоть чего-то стоящий? Помимо вас?

- Нет, Стив. Включая меня.

- Это неминуемо пойдёт вразнос. Должна быть какая цель. Не хочу, чтобы мои слова звучали как проповедь в воскресной школе, но это должна быть чистая и честная цель. Не пиаровская акция, не дёшевая телевизионная комедия, не улучшение исходящего от людей запаха, не продажа большого количества всякой дряни, не одурачивание публики липой, выдаваемой за искусство.

- А можно мне присоединиться? - спросила я, улыбаясь ему.

- И вам и мне. Мы создадим сообщество. "Дальше и выше", или что-нибудь в этом роде. - А потом у него сделался грустный вид. - Возможно, для нас уже поздновато, Ноэль. Возможно, отныне всё что нам остаётся - это искать развлечений. Например, в этом стакане, который оказался у вас в руке.

- Вы действительно так думаете? - я быстро осушила стакан. Меня охватила какая-то странная бесшабашность. Всё пойдёт вразнос, и очень скоро. А я просто сижу и дожидаюсь, пока это случится. Должны быть вещи получше ожидания. И у меня возникла сумасшедшая мысль, что, возможно, одной из этих вещей станет Стив. По крайней мере, он не кривит душой. У меня появилось такое чувство, что я пылаю, что я хорошею с каждой минутой.

Пока шла игра в крокет, я всё время ощущала его присутствие. Всё время отдавала себе отчёт в том, что он наблюдает за мной. И мне хотелось стать хорошенькой для него. Ещё лучше, чем я была. Было много солнца и слишком много выпивки, и я стала беззаботной и перед глазами у меня всё кружилось. И я очень сильно презирала Рэнди.

После игры и после того, как мы поели, народ перестал суетиться без толку. Стив подошёл ко мне и сказал, что на озере есть место, которое он хотел бы показать. Я заставила себя сказать "да", не дав себе времени на слишком долгое обдумывание. Мы взяли одну из моторных лодок. Прихватил с собой большой термос. Сказал, что это пикник. Он вёл лодку на очень быстро, нагоняя на меня страх, когда мы поворачивали, посмеиваясь надо мной, поблёскивая белыми зубами. Потом сбавил скорость, и мы оказались рядом с островом. Он перелез через борт, вытащил нос лодки на берег, подал мне руку, и я спрыгнула на песок.

Там стояла полная тишина. Берег был травянистый. Я чувствовала, как во мне растёт страх. Чувствовала, как из меня выветривается хмель. Он поцеловал меня с твёрдой уверенностью, которая меня напугала. Для храбрости я выпила из крышки термоса. Он ласкал меня. В его прикосновениях чувствовалась уверенность. А меня всё никак не проходила дрожь. И возникло странное чувство, что я прежде уже видела мужчину, который делал то же самое, что-то нашёптывая, оглаживал твёрдыми руками норовистую лошадь. Мы были в полном уединении. Трава была высокая и мягкая. Каким-то образом, вроде и не собираясь этого делать, я позволила ему завести меня дальше той точки, откуда ещё можно было повернуть назад, не выставив себя в совершенно нелепом свете. Было что-то такое в этой его уверенности.

А потом он взял меня, и я поняла - это именно то, чего я хотела всю свою жизнь, а потом поняла, что люблю его и всегда буду любить, и я сказала ему это, много, много раз. А он мне сказал, что это замечательно, то что с нами случилось, и что нам следует быть осторожными в своих планах. Но я уже всё для себя решила. Ничто другое не имело значения. Я стеснялась, когда он смотрел на меня. Это казалось настолько невероятным - то, что я нашла его там, в этом месте, в этой компании. Найти Стива, которого я люблю, прячущегося за этой маской нахального городского типа. Когда, в конце концов, стало темнеть, мы оделись, забрались в лодку и отправились в обратный путь. Рэнди стоял на причале, когда мы подплыли. Мне хотелось посмеяться над ним. Я, наконец, освободилась от него. Мне хотелось рассказать ему, что со мной случилось, и как именно это освободило меня.

Когда прекратился шум мотора, Рэнди проговорил:

- Где ты была?

Я ответила в манере Уилмы. Я чувствовала себя бесшабашной и смелой.

- Да вот, дорогой, устроили что-то вроде пикника. Соскучился по мне?

Он ушёл прочь. Стив всё старался меня утихомирить. Нельзя сходить с ума. А мне было слишком хорошо. У меня было такое чувство, что во мне много-много электрических лампочек, кастаньет и меха. И я выпила ещё немного. И стояла рядом со Стивом. Пусть кто угодно на свете видит, что я стою рядом со Стивом. Мне хотелось, чтобы они прочитали это на моём лице, в моей походке, в тональности моего смеха. Потому что я освободилась не только от Рэнди, я освободилась от других вещей, от мучительной скованности, от стыдливых выдумок. Я освободилась, чтобы быть женщиной и любить так, как мне хочется, а не по своду правил.