Все эти приговорённые - [32]

Просто наваждение какое-то. С самого детства. Всегда что-то представляла себе. Регулярно устраивала вечеринки с куклами. Маленькие тарелочки и настоящая еда, только съедать мне всё приходилось самой. Я много играла сама с собой. Наверное, я начала придумывать всякие вещи, потому что мне не нравилось, как всё обстоит на самом деле. Я имею в виду этот район, в котором все дома - на одно лицо, и шестеро детей - так что у меня никогда не было своей комнаты. Если бы они знали, что я преуспею больше, чем любой из них, возможно, они бы предоставили мне собственную комнату. Взглянуть хотя бы на этого недотёпу, за которого вышла замуж Харриет. В униформе он смотрелся неплохо, но, как только её снял, стал самым обыкновенным недотёпой. Бывало, я до того замечтаюсь, что вылетают из головы все поручения. Дойду до самого магазина, а потом приходится поворачивать обратно и снова выяснять - что я должна купить. Телефона у нас никогда не было. Так что они с меня вообще не слезали. Мэри, подай это. Мэри, принеси то. Больше никто из них не сможет мной помыкать. Но нас теперь осталось всего четверо, да ещё старик. Я всегда знала, что у меня будет замечательная жизнь. Лучше, чем у других. В сто раз лучше.

Я смоталась оттуда при первой же возможности, можете мне поверить. Закончила школу бизнеса, а на следующий день у меня уже была работа и собственная квартира. Ну, не совсем квартира. Скорее две меблированные комнаты, и ванная, которой я пользовалась совместно с ещё тремя девицами, которые по утрам торчали там часами, буквально часами, и я каждое утро просто из себя выходила.

Но зато я вырвалась на волю из убогого домишки на той улице, на которой я выросла, и я уж точно не собиралась туда возвращаться, после того, как поменяла имя на Мэйвис. Мэри Горт я оставила на той улице, где ей было самое место. Я сказала им - если они хотят меня видеть, им придётся приходить ко мне. Я не собиралась туда возвращаться, и единственный, кто пришёл ко мне больше двух раз - это моя мама, и она приходила регулярно, до самой своей смерти.

На работе я вкалывала до седьмого пота, потому что не могла позволить себе потерять её. В рабочее время я ещё как-то обуздывала свои фантазии и мечтания, зато уж потом отрывалась по полной программе. Какое-то время я тратила все свои деньги на восточный антураж для одной их своих комнат. Я купила кимоно с драконом. Курилось благовоние, а я сидела по-турецки и читала сборник китайской поэзии до тех пор, пока, у меня не затекали ноги. В конце концов я с этим покончила. Не помню почему. Хотя нет, помню. Из-за Романа. В моих мыслях он начинается с большой буквы "Р". Я думала, что всё это так замечательно, а потом пришла эта смешная маленькая женщина, которая как меня только ни обзывала, и сказала мне, чтобы я оставила её мужа в покое. Когда я увидела его в следующий раз, он уже был совершенно другим человеком. До этого он был великолепен, а тут вдруг внезапно стал просто потешным мужичонкой. Всё оказалось пшиком. Такое случается, когда слишком много мечтаешь. Как говорила Уилма, ты не видишь вещи такими, какие они есть на самом деле.

Как бы там ни было, он был единственным мужчиной в моей жизни до моего замужества, потому что никто, будучи в здравом рассудке, не стал бы принимать в расчёт того соседского парня по имени Бичер, и тот день, когда не было дома его домашних. Это было лишь то, чем постоянно занимаются дети.

Я втюрилась в Пола по уши. Все девчонки за ним бегали, а достался он мне. Мы в женской комнате говорили о том, до чего он похож на Рандольфа Скотта,. Сейчас мне это кажется смешным. Всего пару недель назад какая-то женщина снова мне это сказала. Я почти об этом забыла. Мне так не кажется. Он похож на Пола Докерти, и только. Никто, будучи в здравом рассудке, не скажет, что он похож на кого-то ещё.

После того, как я вышла замуж и мы вернулись в Нью-Йорк, я, наверное, считала себя счастливой. Уилма говорила, что это я только так считала, а доказательство тому - то, что я продолжала мечтать о всяких глупостях. Она говорила, что, будь я по-настоящему счастлива, я была бы настолько удовлетворена тем, что я есть, что не стала бы воображать себя кем-то ещё. Так или иначе, он посмеивался надо мной. Больше уже не посмеивается. К примеру, мы гуляли где-нибудь, и я воображала, что мы богатые американцы с Юга, сбежали в Нью-Йорк от революции, а потом я говорила что-нибудь с акцентом, а он смеялся надо мной. Иногда он пытался играть в мои игры, но обязательно всё портил. Это потому что ему всё время нужно оставаться важной шишкой.

Когда он нашёл себе работу получше, я думала, что это означает лишь жить чуть получше и откладывать немного больше, потому что он всегда откладывал. Но потом Уилма стала ко мне благоволить. Поначалу мне с трудом в это верилось. Что она во мне нашла? Такая-то женщина. Но, предоставленная самой себе, не знавшая, чем себя занять, поскольку Пол целый день работал, я стала часто с ней видеться. Она разговаривала со мной. Я никогда не забуду некоторых вещей, которые она мне говорила.

- Вряд ли Пол хочет, чтобы ты самовыразилась, Мэйвис. Он, похоже, придерживается викторианских представлений о женщинах. Ты - яркая натура, и в твоей власти выразить себя и не удовлетворяться ролью сателлита при твоём муже, тем, что весь твой мир вращается вокруг него.