Все дьяволы здесь - [141]

С любовью,

твой отец

Зажав распятие в кулаке, Даниель смотрел, как Жан Ги поспешает по снегу за его отцом. Потом, поцеловав своих спящих девочек и шепнув им, что любит их, Даниель спустился по лестнице и сел рядом со Стивеном, который клевал носом у огня.

– Что это там у тебя? – спросил Стивен.

– Тебе девяносто три, и тебя сбила машина. Разве ты не должен уже ослепнуть и впасть в маразм?

Стивен рассмеялся:

– К твоему сожалению, эта машина, кажется, вбила в меня немного здравого смысла.

Он кивнул, показывая на цепочку в руке Даниеля. И Даниель рассказал ему все.

– Позволь посмотреть.

Когда Даниель отдал ему распятие, Стивен рукой показал Даниелю, чтобы тот повернулся, и, застегнув цепочку у него на шее, прошептал:

– Ты должен видеть в нем то, что оно есть.

– Талисман?

– Истину.

– Не возражаете, если я составлю вам компанию? – спросил Жан Ги, догнав тестя.

– Ничуть, – ответил Арман.

Их ботинки поскрипывали на снегу, а лицо пощипывало, когда на него легонько падали и таяли большие влажные снежинки.

– Я сегодня говорил с Изабель, – сказал Жан Ги, выпуская изо рта облачка пара. – Она ввела меня в курс дел.

– Хорошо.

– Я могу начать в понедельник, если вы не возражаете. Как по-вашему, это не создаст неловкости? Ну, мое возвращение в отдел и разделение с Изабель ролей ваших заместителей?

– Знаешь, если она способна тебя выносить, то и я смогу, – сказал Арман. Он остановился и посмотрел на Жана Ги. – Ты уверен, что Анни не будет возражать против твоего возвращения?

– Из Парижа? Тут и вопроса нет. Здесь наш дом. Мы хотим, чтобы наши дети росли здесь. Здесь, в Квебеке.

– Я имел в виду твое возвращение в Квебекскую полицию, – пояснил Арман. – В отдел по расследованию убийств.

Жан Ги улыбнулся:

– Вы думаете, я бы возвратился, если бы Анни возражала? Это она сама предложила. Она сказала, что мы должны быть вместе. Вы и я. Она говорит, это судьба.

– Ты в это веришь?

– В судьбу? – Жан Ги задумался, потом кивнул.

Правда, он не заставил себя произнести это вслух, но его мимика говорила сама за себя.

– Я думал о деле Трамбле…

Они продолжили прогулку вокруг деревенского луга, разговаривая об убийствах, а собаки и Грейси прыгали и катались в свежем снегу.

Анни с Идолой на руках в компании с Розлин и Рейн-Мари отправилась в бистро, и теперь было видно через окно, как они вместе с Кларой, Мирной и Рут сидят у ревущего огня в камине.

Перед каждой лежали кусочки лимонного пирога с безе.

– Прежде чем ты уйдешь, – сказал Стивен, когда Даниель надел пальто, – помоги мне кое с чем.

Опираясь на руку Даниеля, Стивен прошел по коридору в спальню на первом этаже. Там лежали его чемоданы, частично распакованные. Он покопался в одном, вытащил оттуда мешковатый свитер и развернул его – в нем оказалась маленькая акварель.

– Сюда, пожалуйста, – показал Стивен.

Даниель вбил крючок в стену и взял картину, собираясь ее повесить.

– Нет, – сказал Стивен, забирая у него картину. – Я повешу сам. А ты иди.

Когда Даниель ушел, Стивен перевернул картину и увидел почерк Арлетт.

«Арману с любовью».

Он достал ручку и аккуратно добавил два слова. Теперь надпись читалась так: «Моему сыну Арману с любовью».

Потом Стивен Горовиц повесил акварель туда, где он мог видеть ее первым делом, проснувшись утром и в конце дня. В конце своих дней.

И знать, что, хотя его путешествие было долгим, в конце он все же пришел домой.

– Хотите зайти? – спросил Жан Ги, когда они заглянули в окно бистро.

– Non, я иду домой, – сказал Арман. – Мы оставили Даниеля одного со Стивеном.

– И с его тростью, – добавил Жан Ги, который уже не раз получал удары означенным предметом.

Арман проводил глазами зятя, присоединившегося к остальным в бистро у огня. Он прочел по губам Рут слова приветствия в адрес Жана Ги: «Привет, тупица».

Рейн-Мари запрокинула голову и рассмеялась.

Арман улыбнулся, потом закончил круг по лугу.

Его взгляд вобрал в себя темные леса и светящиеся дома, три громадные сосны и мягкий снег, падающий с небес, словно небеса разверзлись и все ангелы соединялись с ними. Прямо здесь.

– Папа.

Арман повернулся.

Благодарности

В первый раз Майкл взял меня в Париж в 1995 году. Мне тогда было тридцать шесть, и мы с ним встречались уже пять месяцев. Его пригласили прочесть лекцию на конференции по детской лейкемии в Тулузе, и он спросил у меня, не хочу ли я составить ему компанию. Когда я пришла в сознание, то сказала: «Да, да, да, пожалуйста!»

Мы вылетели из Монреаля в метель, чуть не опоздали на самолет. Откровенно говоря, Майкл был человек довольно рассеянный в том, что касается деталей вроде времени отправления самолетов, поездов, автобусов. Да что говорить, он опаздывал почти на все встречи. Во время этого путешествия я поняла, что у каждого из нас есть свои сильные стороны. Моя состояла в том, что я могла вовремя доставлять нас на все встречи. А его – делать эти встречи занятными.

В наш первый вечер в Париже мы пошли в замечательный ресторан, а после – прогуляться. В какой-то момент он сказал: «Я хочу показать тебе кое-что. Посмотри-ка сюда».

Он показал на ствол одного дерева.

Вообще-то, я видела деревья и прежде, но мне показалось, что в этом дереве есть что-то необычное.