Все души - [34]
В каком-то смысле я стал чувствовать себя одним из них, стал бояться, что и впрямь в один прекрасный день превращусь в одного из них, будь то в Англии, в Испании или в любой другой точке земного шара, куда меня занесет судьба или любопытство. Но хоть мои бредни могут представиться всего-навсего плодом больного воображения, а сама болезнь – мимолетной, я должен сказать, что мое помрачение само по себе не было настолько сильным, чтобы давать пишу такому страху, такому самообману, таким фантазиям, такому самоотождествлению, подпитываясь всего-навсего скитаниями (их и моими) по городу Оксфорду и праздностью (их и моей) в этом городе. Было еще что-то – хоть и недовыявленное, – что тоже подпитывало этот тлетворный самообман, эти унылые фантазии, это смутное самоотождествление.
После первого визита Алана Марриотта, больше года назад, я включил в список авторов редких книг, которые разыскивал, того самого Джона Госуорта, до тех пор мне неизвестного, имя которого Марриотт упомянул, а потом записал напоследок на клочке бумаги перед уходом и предисловие к книге которого сделал Мейчен. Произведения этого писателя, как и сказал тот же Алан Марриотт, было очень трудно найти. Из его скудного наследия в наши дни в Англии не было издано ничего, но мало-помалу, благодаря терпению и везению, а также растущей зоркости моего охотничьего глаза, я сумел откопать кое-какие из тоненьких книжечек в оксфордских и лондонских лавках старой книги, а через несколько месяцев обнаружил экземпляр его книги «Backwaters»[30] 1932 года, к тому же с автографом самого писателя: John Gawsworth, written aged 19 S, надпись пером на титульном листе; то есть «Джон Госуорт, написано в возрасте девятнадцати с половиной лет». Имелась и поправка, сделанная рукою автора на первой странице текста (после имени Франкенштейн он вписал слово monster,[31]чтобы стало ясно, что имеется в виду творение, а не творец). Любопытство мое было раззадорено как раз этим ощущением головокружения от совмещения двух временных планов, оттого, что время и прошло, и словно не прошло, – такое ощущение возникает, когда держишь в руках предметы, которые не замалчивают полностью своего прошлого; и начиная с этого момента я погрузился в исследования, которые в течение многих месяцев оставались бесплодными, настолько ускользающей и безвестной была – и остается посейчас – личность того, кто на самом деле звался Теренс Айан Фиттон Армстронг и кто имел обыкновение подписываться «Госуорт».
Однако же, хотя написанные им вещи были не более чем приемлемы либо странноваты, так что становилось вполне понятно, почему их совершенно забыли и никогда не переиздают, по мере того как я собирал разбросанные сведения (о Госуорте не было опубликовано ни одной книги, ни, кажется, даже статьи, упоминался он разве что в самых подробных и самых увесистых литературных энциклопедиях), интерес мой к нему все возрастал, не столько из-за творений – заурядных, сколько из-за личности автора – незаурядной. Для начала я выяснил даты рождения и смерти (1912–1970), а затем, благодаря одной странице, где фигурировали только ни о чем не говорящие библиографические данные, выяснил, что ряд его текстов был напечатан (иногда под новыми псевдонимами, один нелепее другого) в столь экстравагантных и невероятных для лондонского автора местах, как Тунис, Каир, Сетиф (Алжир), Калькутта и Васто (Италия). Его поэтические произведения, собранные в 1943–1945 годах в шести томах (отпечатанных по большей части в Индии), отличаются той странностью, что четвертый том, насколько можно судить, не был никогда опубликован, хотя у него даже есть название («Farewell to Youth», то есть «Прощание с молодостью»), – этот том просто не существует. Прозаические произведения автора – в основном краткие эссе о литературе и рассказы об ужасах – раскиданы по странным и малоизвестным антологиям тридцатых годов либо увидели свет – как принято говорить – в частных изданиях или в изданиях малотиражных.
И тем не менее тогда, в тридцатые годы, Госуорт был личностью недюжинной и многообещающей. Неустанный зачинатель поэтических течений неоелизаветинской ориентации, враждебных Элиоту, и Одену, и прочим новаторам, он еще чуть не подростком общался и дружил со многими из самых выдающихся писателей этого десятилетия; писал о произведениях знаменитого авангардиста Уаиндхэма Льюиса и знаменитейшего Т. Лоуренса, он же Лоуренс Аравийский; удостоился литературных отличий и стал в свое время самым молодым действительным членом Royal Society of Literature;[32] был знаком со старым Йетсом и с умирающим Харди; пользовался покровительством Мейчена, а позже сам оказывал покровительство и ему, и знаменитому специалисту по психологии секса Хэвлоку Эллису, и всем трем братьям Пауайс, и знаменитому в те времена (а в наши – снова, в какой-то степени) автору романов и рассказов М. П. Шилу. На том мои открытия и кончились было, пока в одном словаре, специализировавшемся на литературе ужасов и на фантастике, я не обнаружил кое-чего еще. В 1947 году, после смерти своего наставника Шила, Госуорт сделался не только его душеприказчиком, но и унаследовал трон Королевства Редонда, крохотного островка Антильского архипелага; на этом островке сам Шил (уроженец соседнего островка Монтсеррат, гораздо больше Редонды) был – в возрасте пятнадцати лет – провозглашен королем и коронован на торжественном морском празднестве во исполнение воли предшествовавшего государя, отца его, местного проповедника-методиста, который к тому же был судовладельцем и приобрел остров Редонду в собственность за несколько лет до того, хоть и неизвестно в точности, у кого именно, поскольку в ту пору единственными обитателями Редонды были пеликаны, и все население острова составляли они да дюжина сборщиков пеликаньего помета, из коего производилось ценное удобрение (гуано). «Госуорт так и не смог вступить во владение своим королевством, поскольку британское правительство – с министерством колоний коего неустанно воевали как оба Шила, отец и сын, так и сам Госуорт, – заинтересовавшись алюминофосфатом, производившимся на острове, решило аннексировать его территорию, покуда Соединенные Штаты не успели сделать то же самое». Невзирая на эти обстоятельства, Госуорт подписал некоторые свои тексты «Иоанн I, король Редонды» (король в изгнании, надо полагать) и пожаловал титул герцога, а также присвоил звание адмирала ряду литераторов, которыми восхищался или с которыми дружил, и среди них мэтру Меичену (в данном случае просто подтвердил), Дилану Томасу (Duke of Gweno), Генри Миллеру (Duke of Thuana), Ребекке Уэст и Лоренсу Дарреллу (Duke of Cervantes Pequeca). Статья из этого словаря, не изложив все то, о чем я поведал выше и что выяснил уже после того, как ее прочел, заканчивалась такими словами: «Несмотря на широкий круг друзей, Госуорт превратился в человека, выпавшего из времени. Последние годы провел в Италии, затем вернулся в Лондон, где жил на подаяние, спал на скамьях в парках и умер, всеми забытый и без пенса в кармане, в больнице для бедных».
Великолепный стилист Хавьер Мариас создает паутину повествования, напоминающую прозу М. Пруста. Но герои его — наши современники, а значит, и события более жестоки. Главный герой случайно узнает о страшном прошлом своего отца. Готов ли он простить, имеет ли право порицать?…
Хавьер Мариас — современный испанский писатель, литературовед, переводчик, член Испанской академии наук. Его книги переведены на десятки языков (по-русски выходили романы «Белое сердце», «В час битвы завтра вспомни обо мне» и «Все души») и удостоены крупнейших международных и национальных литературных наград. Так, лишь в 2011 году он получил Австрийскую государственную премию по европейской литературе, а его последнему роману «Дела твои, любовь» была присуждена Национальная премия Испании по литературе, от которой X.
Рассказ "Разбитый бинокль" ("Prismáticos rotos") взят из сборника "Когда я был мертвым" ("Cuando fui mortal", Madrid: Alfaguara, 1998), рассказы "И настоящее, и прошлое…" ("Serán nostalgias") и "Песня лорда Рендалла" ("La canción de lord Rendall") — из сборника "Пока они спят" ("Mientras ellas duermen", Madrid: Alfaguara, 2000).
Тонкий психолог и великолепный стилист Хавьер Мариас не перестает удивлять критиков и читателей.Чужая смерть ирреальна, она – театральное действо. Можно умереть в борделе в одних носках или утром в ванной с одной щекой в мыле. И это будет комедия. Или погибнуть на дуэли, зажимая руками простреленный живот. Тогда это будет драма. Или ночью, когда домашние спят и видят тебя во сне – еще живым. И тогда это будет роман, который вам предстоит прочесть. Мариас ведет свой репортаж из оркестровой ямы «Театра смерти», он находится между зрителем и сценой.На руках у главного героя умирает женщина, ее малолетний сын остается в квартире один.
Что может быть хуже, чем быть 39-летней одинокой женщиной? Это быть 39-летней РАЗВЕДЕННОЙ женщиной… Настоящая фанатка постоянного личного роста, рассчитывающая всегда только на себя, Дейзи Доули… разводится! Брак, который был спасением от тоски любовных переживаний, от контактов с надоевшими друзьями-неудачниками, от одиноких субботних ночей, внезапно лопнул. Добро пожаловать, Дейзи, в Мир ожидания и обретения новой любви! Книга Анны Пастернак — блистательное продолжение популярнейших «Дневник Бриджит Джонс» и «Секс в большом городе».
Знакомьтесь, Рик Гутьеррес по прозвищу Кошачий король. У него есть свой канал на youtube, где он выкладывает смешные видео с котиками. В день шестнадцатилетия Рика бросает девушка, и он вдруг понимает, что в реальной жизни он вовсе не король, а самый обыкновенный парень, который не любит покидать свою комнату и обожает сериалы и видеоигры. Рик решает во что бы то ни стало изменить свою жизнь и записывается на уроки сальсы. Где встречает очаровательную пуэрториканку Ану и влюбляется по уши. Рик приглашает ее отправиться на Кубу, чтобы поучиться танцевать сальсу и поучаствовать в конкурсе.
Книга современного итальянского писателя Роберто Котронео (род. в 1961 г.) «Presto con fuoco» вышла в свет в 1995 г. и по праву была признана в Италии бестселлером года. За занимательным сюжетом с почти детективными ситуациями, за интересными и выразительными характеристиками действующих лиц, среди которых Фридерик Шопен, Жорж Санд, Эжен Делакруа, Артур Рубинштейн, Глен Гульд, встает тема непростых взаимоотношений художника с миром и великого одиночества гения.
Июнь 1957 года. В одном из штатов американского Юга молодой чернокожий фермер Такер Калибан неожиданно для всех убивает свою лошадь, посыпает солью свои поля, сжигает дом и с женой и детьми устремляется на север страны. Его поступок становится причиной массового исхода всего чернокожего населения штата. Внезапно из-за одного человека рушится целый миропорядок.«Другой барабанщик», впервые изданный в 1962 году, спустя несколько десятилетий после публикации возвышается, как уникальный триумф сатиры и духа борьбы.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.