Все дороги ведут в Рим - [39]

– Их сотни, – шептал Рутилий, рассматривая фото. – Броня слабовата. И они уязвимы. Но их сотни.

Неожиданно он вытащил стаканчик с костями. С минуту гремел костяшками. Потом метнул. Выпали две шестёрки. Легат подивился. И сел писать письмо. Он писал императору. Запечатал личной печатью и отдал посланцу.

Утром посланец, уже переодетый в тунику из тонкого шелка и светлые брюки, в щегольских кальцеях из мягкой кожи, в сопровождении двух переодетых в гражданское легионеров, довольно умело изображавших слуг богача, занял отдельное купе в поезде, идущем в Рим. Все в поезде дышало роскошью – дубовые панели, кожаная обивка лож, начищенные до нестерпимого блеска бронзовые ручки. Но у посланца Рутилия эта роскошь вызывала лёгкое раздражение. Она была как бы избыточной, лишней в мире, на который чёрным крылом наползала тень грядущей беды. И хотя поезд следовал точно по расписанию, посланец хмурился и все время поглядывал на золотой хронометр. Фотографии и письмо Рутилия он вёз в небольшой кожаной сумке, в которой обычно возят только личные вещи – смену белья, зубную щётку да ещё, быть может, стаканчик с костями. Сумку посланец поставил на пол между ног и время от времени прикасался к ней, опасаясь, что она может исчезнуть. Один из сопровождающих дежурил в коридоре. Второй сидел в купе. Потом они менялись.

Путь до Рима был неблизкий.

ГЛАВА VI Игры Береники против Александра

«Диктатор Бенит отправил ноту Альбиону в связи с задержанием римских граждан. Он требует освободить воинов Пятого легиона, обманом захваченных в плен». «Мегализийские игры продолжаются. Сегодня назначены три смертельных поединка. Дети на смертельные поединки допускаются только по специальным тессерам».

«Акта диурна», 6-й день до Ид апреля[17]

I

Если бы Александр хоть на секунду прислушался к голосу разума, то этот голос, пусть и слабенький, пусть едва различимый, обязательно подсказал бы ему, что об удивительной красавице Беренике ему лучше забыть. Но он хотел именно её, хотел с неодолимым желанием избалованного ребёнка, который ко всему яркому требовательно тянет ручонки и вопит: дай! В детстве его то баловали, то усмиряли. И чем старше он становился, тем сильнее были вспышки ярости с его стороны, и не менее яркими – вспышки гнева отца и матери в ответ. Они будто сговорились: сначала – баловать, потом – запрещать. Он пробовал спорить, но лобовым ударом ему никогда не удавалось их одолеть. Тогда Александр стал подличать, юлить, красть вещи и деньги, подделывать векселя и при всяком удобном случае ускользать из дома.

И тут ему встретилась Береника. Со вчерашнего вечера он влюбился в неё по уши и так же сильно возненавидел. Сцены фантастических Венериных забав сменялись в его воображении кровавыми сценами убийства. Он то сам вонзал ей в шею нож, то представлял, как другой – человек без лица и имени, с мощными красными ручищами – всаживал в живот Беренике нож. Инъекция «мечты» сделала эти фантазии реальными. При виде истекающей кровью Береники Александр корчился от смеха. Потом он услышал, что Береника его зовёт. Он выскочил из дома полуодетый, рвался сквозь толпу к своей избраннице. В каждой встречной брюнетке мерещилась ему Береника. Он хватал девушку, пытался обнять… и тут только понимал, что перед ним не она.

Так странствовал он по Риму около часа.

И наконец повстречался с настоящей Береникой. Она шла впереди него в серебристой обтягивающей очень короткой тунике и сандалетках, сплетённых из серебряных ремешков. Он узнал её фигуру, её походку. Её чёрные волосы, сияющие в лучах летнего солнца.

– Береника!

Она даже не оглянулась. Александр догнал её и схватил за руку.

Только теперь она соизволила повернуть голову.

– А, это ты…

Улыбка была прохладной. Но все же – улыбка. Он рад был и этому. Он мог себя уверить, что улыбка настоящая. Он держал её за руку и не отпускал. Его ладони потели. Пот обжигал её кожу, она пыталась выдернуть ладонь, но Александр не отпускал. Улыбка превратилась в гримасу отвращения – он не замечал. Он чувствовал, что у него эрекция от одного прикосновения к ней.

– Отпусти руку! – потребовала она, сдвигая брови.

Он рассмеялся: что он, идиот, чтобы отпустить её? Он силён. А сильные захватывают добычу. Береника – его добыча.

– Ты – моя добыча, – захохотал он.

– Я – добыча?

И тут кто-то схватил Александра за шею сзади так, что перед глазами потемнело. Невольно он разжал пальцы. Звуки отдалились, будто ватой заткнули уши. Ноги подкосились. Александр медленно опустился на мостовую. В следующую секунду все прошло. Несколько любопытных таращились на него. Какая-то девчонка тыкала в него пальцем и хихикала. Береники рядом не было.

«Она придёт вечером», – пробормотал Александр, поднимаясь. Он был уверен, что она придёт, должна прийти. Не может не прийти.

Но вечером она не пришла. Александр добыл и вино, и сигареты. И «мечту» – как же без «мечты», если он ждёт Беренику. И матери, слава богам, не было дома. Но Береника не пришла. Он ждал её и ждал, И все – без толку. Пил в одиночестве. Она бросила его. Дрянь! Он хотел её… Дрянь! Мразь… он убьёт её, если увидит. Александр зарычал и грохнул кулаком в стену.