Все дело в любви - [9]

— Нет, без хороших манер ты — это не ты. — Он провел кончиками пальцев по ее подбородку. В глазах его застыла грусть. — Ты хоть иногда вспоминала, Тара? О нас?

Она и рада была бы забыть, но куда там. Слишком много эмоций было потрачено. И хотя она сумела отгородиться от мира, но стоило вернуться в Лаки‑Хар‑бор, как стена эта дала трещину при первом взгляде на Форда.

Впервые оказавшись здесь в семнадцать лет, она злилась на весь мир за то, что отец и его родители оставили ее с матерью на все лето, так что она возненавидела все, связанное с Лаки‑Харбором.

До второго вечера пребывания в городе.

Она тогда крепко повздорила с матерью. Тара не очень хорошо знала Фиби, так что они просто не поняли друг друга. После размолвки Тара ушла гулять к океану, где столкнулась с таким же сбежавшим из дома семнадцатилетним подростком. С высоким, уверенным в себе, обходительным и дьявольски привлекательным Фордом Уокером.

Он лежал на одной из своих лодок, подложив руки под голову и глядя на звезды с таким видом, будто ему было плевать на весь мир. Хватило одной ленивой улыбки и стакана воды, который он предложил девушке, чтобы та влюбилась в него, влюбилась крепко.

Форд не был похож на парней, которых она встречала у себя дома. Он был не фермер или ковбой, равно как и не интеллектуал ботаник, которых она видела в школе. Форд был плохой парень и в то же время чертовски хороший человек, а еще очень симпатичный. Он быстро завоевал ее сердце, и она смеялась над каждой его шуткой, даже если шутка вовсе не была смешной. Его глаза горели дьявольским огоньком, предвещавшим неприятности, и в то же время он был удивительно обходительным. Они вышли под парусом в океан, залитый светом звезд, и купались в лунной дорожке.

Отныне каждую ночь она проводила в его лодке.

И, как бы невероятно это ни звучало, они все еще оставались просто друзьями. Она приходила к нему со злостью, смятением, беспокойством.

Она чувствовала себя такой… одинокой.

Форд знал, что это такое. Родители разошлись, когда он был ребенком. Мать выходила замуж еще несколько раз, так что он чувствовал, насколько эфемерны семейные узы.

Но он был оптимистом, руководствовался правилом «Создавай семью там, где можешь». И, честно говоря, именно это Таре в нем и нравилось. Ей вообще многое в нем нравилось, даже то, что он был тот еще смутьян и мог сделать так, чтобы она сама вышла из собственной «зоны комфорта».

Именно после этого они и стали больше, чем просто друзья.

Они уплыли далеко в море, сбросили якорь… и свои одежды. Так они занялись любовью — для нее это было впервые.

Но не для него.

Форд открыл для нее, какие удивительные ощущения может подарить близость, и в тот удивительный июль Тара безнадежно и бесповоротно отдалась в его власть.

Он и сам чувствовал по отношению к ней то же самое. Они не давали никаких клятв любви, но ощущали ее дыхание. Они были любовниками и дарили друг другу удовольствие — и телесное и духовное.

Такое взрослое слово «любовники». А если учесть, что Тара вскоре забеременела, отказалась от ребенка и сбежала обратно в Техас, то выходит, она оказалась совершенно не готова к взрослой жизни.

Было не важно, что подумал Форд.

Тара не побывала в Лаки‑Харборе ни сразу после рождения ребенка, ни в последующие годы. Она поступила в колледж. Путешествовала. Увлекалась. Даже влюблялась. Логан Перриш был очарователен, весел и у него была медаль Национальной ассоциации гонок на серийных автомобилях. Тара вышла за него и изо всех сил старалась вписаться в жизнь Логана, которая состояла из экстремальных путешествий, рекламных плакатов и каши на завтрак.

Она была женой известного человека и делала все, чтобы муж любил ее так же, как любил свой мир гонок.

Даже когда все пошло прахом, она выполняла свои обязательства, хотя и понимала, что их жизнь — сплошная фальшь.

«Всегда притворяйся». Эти слова стали ее девизом.

Но где‑то на этой дороге она потеряла себя. Казалось, что она постоянно теряла себя в той или иной степени. И что самое ужасное, Логан вовсе не был плохим, просто он оказался не тем парнем.

Так что Тара снова сбежала в Техас, где зализывала в одиночестве раны и старалась не забывать — она женщина, которая прошла через тернии и все‑таки выжила.

Женщина, которая вновь потеряла себя.

Стальная магнолия внутри ее прогнулась под натиском судьбы, когда Логан прислал документы о разводе. Из‑за его известности у них, конечно, имелся брачный контракт. Детей у них не было, так что она стала совершенно чистой и свободной как ветер. Логан настаивал на справедливом решении суда, так что полученными деньгами, всеми, до последней бумажки — она воспользовалась, когда ей и сестрам понадобились средства для гостиницы.

Так что теперь Тара была бескомпромиссной и неприступной женщиной. Это было необходимо, чтобы сохранить ее сердце в безопасности.

И избавиться от боли.

К несчастью, она нарушила собственное правило, связавшись с Фордом, и ее собственные разум и тело объявили ей войну.

Они хотели его. Они держали его на расстоянии вытянутой руки.

Ход военных действий усложнялся тем фактом, что теперь она жила по соседству. А Форд, как назло, умел сокращать дистанцию.