Все, что вы скажете - [14]

Я набираю номер Рубена и слушаю, как дребезжит жестяной диск. Обычно он не отвечает на звонки с незнакомых номеров; ему, в отличие от меня, не интересно, кто звонит. Но я надеюсь, что он возьмет трубку – я так хочу услышать его голос.

Рубен отвечает незамедлительно, что для него нехарактерно. Он наверняка сильно обеспокоен.

– Это я.

– С тобой все в порядке?

– Тут произошел… Я не знаю, как это назвать. Несчастный случай, наверное.

– Так ты в порядке?

– Я – да. – Оглядываюсь через плечо и вижу, что комната полна полицейских. Я не могу объяснять все при них, не здесь. – В общем, мне нужен адвокат.

С равным успехом я могла бы сказать, что улетела в другую страну или родила ребенка. Потрясенное молчание давит даже по телефону.

– Адвокат? – наконец переспрашивает Рубен. Слышу какой-то слабый скрип, наверное, он почесывает щетину на подбородке. – Ты где?

– В полицейском участке, – говорю тихим голосом, хотя здесь мне некого стыдиться.

– Где именно? – повторяет вопрос Рубен, и в его тоне я слышу ноты недоверия и непонимания. Это почти забавно.

А потом я слышу что-то в его тоне. Что-то похожее на осуждение. Оно не в словах, а во вздохах и паузах…

– Что… – Рубен запинается, а затем шумно выдыхает.

Я шокировала своего спокойного, уравновешенного мужа. – Джо, что случилось?

– Я столкнула того мужчину, – говорю я, не задумываясь.

– Преследовавшего тебя?

Я закрываю глаза и вру.

– Да. – Это слишком сложно, чтобы объяснить прямо сейчас, я расскажу ему позже. – Он…пострадал.

– Ладно, – говорит муж, – я приеду.

Сейчас мне нравится его краткость.

– Я в полицейском участке Паддингтон Грин.

– Знаю, где это, – мягко отвечает Рубен. Конечно, знает, его клиенты часто здесь бывают. – Среди моих знакомых нет адвокатов, так что попроси общественного защитника.

– Хорошо. – Я так увлеклась нашим разговором, что аж подпрыгнула, когда сержант Моррис появилась рядом со мной. – Мне пора идти.

– Мы… мы сегодня поиграем? – спрашивает муж.

– Начинай, – говорю я и улыбаюсь, сдерживая слезы благодарности, которые наворачиваются на мои глаза.

– Твои… – Должно быть, он сильно задумался, потому что я слышу, как он сглатывает.

Мы придумали эту игру спустя два месяца после начала наших отношений, Рубен сначала играл неохотно, а теперь начинает первый, как ребенок, который ждет не дождется, чтобы рассказать, как прошел его день. Мы сейчас на цифре 2 589. Больше двух с половиной тысяч вещей, которые мы любим друг в друге. Мы не пропустили ни одного дня.

– Прядь волос на твоем виске, которая всегда выпадает из прически, – говорит он.

– То, как ты незамедлительно сортируешь всю входящую почту.

– Ты точно говорила это раньше.

– Не-а.

– Завтра будет 2590, – говорит он.

Я первая вешаю трубку.

– Проходите. – сержант Моррис машет рукой куда-то в сторону.

– Куда?

Она указывает на комнату рядом с туалетом. Я захожу внутрь. В комнате меня ждет эксперт-криминалист.

Дальнейшее происходило как в тумане: снятие отпечатков пальцев, сбор образца ДНК с внутренней стороны щеки твердым и сухим скребком, проверка алкотестером, взятие образца крови и фотоснимок – совсем как в фильмах. Криминалист взял соскоб даже из-под ногтей, хотя я сказала, что была в перчатках.

– Разувайтесь, – говорит он после завершения всех процедур.

– Снять обувь? – Вопрос совершенно глупый.

– Да.

Снимаю шелковые туфли и отдаю их.

Он копается в стоящей рядом корзине и вытаскивает одеяло, пару серых штанов, футболку и черные парусиновые туфли на резиновой подошве.

– Нам также понадобится ваша одежда.

– Моя одежда?

– Для экспертизы.

– Понятно…

Я переодеваюсь в серую тюремную одежду, и меня возвращают в комнату для задержанных, обратно к сержанту Моррис.

– Вы хотите ознакомиться с правилами поведения?

– Нет. – Мой ответ звучит довольно-таки безучастно.

– Хорошо. – Сержант говорит это голосом уставшей матери, которая после долгих уговоров позволила ребенку потратить на конфеты все подаренные на день рождения деньги.

Может, я должна была прочитать эти правила? Сержант Моррис ведет меня дальше по коридору. Виниловое покрытие серого цвета скрипит под ее ботинками.

Не знаю, куда мы идем, но и не спрашиваю. Просто думаю о том, что мой телефон лежит в пластиковом пакете где-то в шкафу, печально жужжа. Если я остаюсь без него больше, чем на час, то меня ждут сотни смс, твитов, сообщений в «Ватсапе», «Снэпчате» и электронных писем. Рубена раздражает постоянный звук уведомлений, и он говорит, что ежедневно я общаюсь буквально со всеми знакомыми.

Чем дальше, тем мрачнее становятся помещения. Мы проходим еще по двум коридорам, через окрашенные в синий цвет тяжелые двери – именно таким ребенок может нарисовать полицейский участок или тюрьму. Сержант придерживает каждую дверь, но не из вежливости, а для того, чтобы убедиться, что я прошла и дверь закрыта у нас за спиной.

Мы поворачиваем за угол и оказываемся в женском отделении. Оно именно такое, как я себе представляла: бесконечные ряды камер. Мои глаза устремляются вверх, словно я смотрю на салют в небе – там еще этаж камер. И везде тюремные решетки. Я чувствую, как начинает кружится голова. Мы поднимаемся по лестнице на второй этаж и идем по коридору.