Все, что вы хотели знать о королях, но не решались спросить - [37]

Случай с Эдуардом VIII является исторически значимым и с конституционно-правовой точки зрения, потому что недвусмысленно показывает, насколько английский король безвластен и зависим в своих решениях. Во всяком случае, нет ни одного прецедента тому, что произошло, — чтобы правительство помешало королю при выборе супруги, такого еще никогда не было. Вероятно, это очень задело Уинстона Черчилля, тогда еще простого депутата парламента. Он, монархист старой закалки, считал, что правительство не имеет права указывать королю, на ком жениться. Говорят, в одной беседе с премьер-министром Стэнли Болдуином он сказал:

— Но почему, ради всего святого, он не может жениться на своей козочке?

На что Болдуин якобы ответил:

— Потому что мы не можем ожидать, что народ потерпит королеву-козочку!

В разгар кризиса Эдуард хотел по радио обратиться непосредственно к своим подданным, чтобы повлиять на общественное мнение в свою пользу. Но даже этого ему не разрешили. Премьер-министр стоял на своем: разговор короля с народом «через голову правительства» не «соответствует конституции».

Может быть, Эдуард просто опередил свое время. Сегодня уже невозможно себе представить, чтобы престолонаследник выбирал невесту, руководствуясь политическими или моральными соображениями, по крайней мере, в Европе. Принц Чарльз был последним британским престолонаследником, от которого ожидали, что он женится на женщине «без прошлого». Принц Уильям станет первым британским кронпринцем, который не позволит дворцовой политике навязывать себе жену, а сделает свой выбор по любви. В лице Кейт Миддлтон Англия может получить королеву, про которую нельзя сказать ни что она девственница, ни что она принадлежит к высшему сословию: ее бабушка еще жила в социальной квартире для малоимущих. Норвежский кронпринц женился на матери-одиночке с богатым прошлым, кронпринц Нидерландов — на гражданке Аргентины, испанский — на разведенной тележурналистке, а датский престолонаследник — на дочери профессора математики.

Похоже, нынешние монархии гарантируют свое дальнейшее существование и тем, что выбором супругов в определенном смысле расшаркиваются перед своими подданными.

Глава двенадцатая. КАК ПОДЦЕПИТЬ КРОНПРИНЦА?

— Как ты отнесешься к тому, чтобы со временем тебя похоронили здесь?

— Я думала, здесь хоронят только Габсбургов?

— Вот именно!

Так в склепе Капуицнской церкви в Вене Карл фон Габсбург сделал предложение Франческе Тиссен.

Летом 2003 года королева Дании Маргрете II предприняла последнюю отчаянную попытку убедить своего сына Фредерика в приятности «равнородного» брака. Не сообщая ему ничего о своих намерениях, она пригласила во дворец Фреденсборг несколько красивых юных принцесс. Большинство из них приехали из Германии. Кронпринц разгадал план своей матери, встретил гостей, с видимой неохотой побеседовал с девушками и очень быстро под каким-то предлогом удалился.

— По нему было видно, что наш визит действует ему на нервы, — рассказывала одна из немецких принцесс после посещения Фреденсборга.

В мае следующего года он женился на Мэри Дональдсон.

Сказка о Золушке веками выражала заветную мечту, ставшую нынче реальностью. В наши дни буквально так и происходит: к детскому саду или к супермаркету подъезжает золотая карета, одна из множества красавиц (желательно не самая красивая) становится избранницей принца; ее вырывают из привычной среды, и под треск фотовспышек — нынешнюю форму помазания на царство — рождается новое королевское высочество. С этого момента она, подобно священной корове в человеческом обличье, почитаемой массами, которые отождествляют себя с ней, ведет исключительно публичную жизнь.

— Иногда, просыпаясь, я спрашиваю себя: а где я, собственно, нахожусь? Потом понимаю: это — королевский дворец, — восторгалась в одном из интервью Метте-Марит.

Ее жизнь, жизнь матери-одиночки, официантки, была совсем не гламурной — пока ее не выбрал норвежский кронпринц Хокон.

— Да, я живу в современной сказке, — сказала и Мэри Дональдсон после обручения с кронпринцем Дании Фредериком. Они познакомились в каком-то баре в Сиднее.

Говорят, он сказал: «Привет, я — Фред Датский». А у нее не появилось ни малейшего подозрения, что «Фред Датский» — не то же самое, что «Фред из Дании».

За исключением маленького Лихтенштейна, где наследный принц женился на принцессе из династии Виттельсбахов, к настоящему времени престолонаследники всех европейских стран заключили брак или обручились с простыми смертными.

В королевских домах браки всегда были стратегическими альянсами. И продолжают быть таковыми по сей день. Вся разница только в том, что сегодня власть гарантируется не связью с соседними государствами, а союзом с собственными подданными. Правда, традиционалистов это огорчает, но и они не могут ответить на вопрос, какой смысл имел бы для шведской кронпринцессы брак с датским принцем, если она не может получить Данию в наследство? Они говорят о «величии королевского положения», которое несовместимо с официантками и телеведущими. Но разве величию византийской империи или русского царства как-то навредило, что в Византии на троне сидела бывшая цирковая актриса (Феодора, супруга Юстиниана), а в России — дочь крестьянина (Марта Скавронская, будущая Екатерина I)?