Все, что шевелится - [10]

Строительство миров под названием Земля было закончено. Миры представляли собой шар, разрезанный пополам квадратной плитой. Сверху (но не точно, потому что – вспомните! – Золотой Кол висел чуть сбоку) над медной половинкой шара был присобачен хрустальный цилиндр с пузырём купола, а снизу симметрично под половину оловянную подложен чугунный куб на конусообразной лепёшке главного суглана. Такая вот кубо-футуристическая конструкция, как говорили в начале XX века. К концу его же такое на первый взгляд бессмысленное сочетание фигур стали называть инсталляцией.

Я же полагаю: если взять ножницы и обрезать лишние углы плиты, то любой просвещённый житель XIX века сказал бы, что хотя кубо-футуристического конструирования он и не знает, и про инсталляции не слыхал, но ту фигуру, которую вы ему в нос тычете, он видал, и не раз, на уроках географии. И называется она незамысловато – глобус.

Получается, что люди жили в экваториальной зоне, но не снаружи, а изнутри. То-то у них Солнце и Месяц в темницах сиживали!

ГЛАВА 3 503 год от сотворения мира

Не хватай незнакомца за штаны.

Пифагор Эвклиду

Полк заслона правого фланга наступающей армии рыскал взад-вперёд и вправо-влево в поисках рогатого противника. Местность была незнакомая, никто из отряда за Гималаи не выбирался, и карты не имелось. Полковник Чона сидел среди скал на кавалерийском седле. Перед собой на плоском камне он установил ящик с сырым песком и острой палочкой наносил данные, полученные от разведчиков. Чона услышал цоканье копыт и поднял голову. С севера к ставке, насколько мог доверять слуху полковник, приближались трое. Вот они выскочили из-за поворота ущелья и поскакали к командиру. Вперёд вырвался подсотник Сотон, старший брат полковника.

– Чона, – закричал он, спрыгивая на землю, – в пяти верстах на северо-востоке обнаружен заслон рогатых! Засели в скалах и перекрыли ущелье. Пока отстреливаются, но, вероятно, ждут подхода основных сил, чтобы обрушить камни нам на головы.

– Они что, держат нас за круглых идиотов? – удивился полковник. – Чего ради мы станем подставлять под камнепад весь отряд?

– Ну-у… – начал подсотник, – может, они думают, что мы не заметим засады?

Какой дурак, подумал младший брат. Впрочем, именно поэтому он и не выбился выше подсотника. Да и подсотником стал, когда меня выбрали в командиры. Брательник… Может, разжаловать его? Или перевести в фуражиры? Так, боюсь, загубит лошадей…

– Это не засада, – стараясь не сердиться, стал объяснять командир. – Засада раньше времени не выдаёт себя стрельбой. А эти специально привлекают наше внимание. Зачем?

Разрешить загадку можно было одним способом: разобраться на месте. Полковник свистнул Кремня, не спеша оседлал и приказал вещуну связаться с подсотней скальных ползунов, передать, где станет ждать их.

– Веди, – приказал Сотону и двинулся вслед за ним.

Рядом скакал вещун, штабная дюжина прикрывала тыл. Неподалёку от засевшего противника ущелье раздваивалось, свободный от засады рукав уходил на запад. Можно было тронуться им, и тогда засада осталась бы в тылу, но, похоже, именно этого рогатые и хотели. Охранный полк чем-то мешал противнику. Чона попытался осмыслить ситуацию. Представил, что арьергардные полки противника сдвинулись на восток, а авангард преследователей движется по следам его основной армии практически строго на север. И что? Заслонный полк оказывается не между северной и южной армиями, а утыкается в хвост своим! Вражеский арьергард нападает на незащищённый правый фланг, идущий в походном марше. Пока тот развернётся в боевые порядки, будет нести большие потери. Но если между ними окажется прокладка из заслонного полка, то южным вполне хватит времени на развёртывание. Хитро, но и мы не пальцем деланы.

Придётся драться, решил полковник, сворачивая направо.

Подсотня Сотона сгрудилась под навесом из красного гранита. Дальше начиналась узость, легко простреливаемая сверху. На тропе валялись два коня и разведчик со стрелой в горле.

– Нохой, – полковник глянул на вещуна, – когда подойдут пластуны?

– Уже рядом, – отозвался вещун.

– А что думают те, наверху?

– Считают, что им вполне по силам удержать нас на этом рубеже до ночи.

– Вещуны у них есть?

– Откуда? Это же смертники, кто станет так разбрасываться вещунами?

– Ладно, значит, к встрече с ползунами они подготовиться не смогут.

Чона замолчал, принялся разглядывать скалы, пытаясь отыскать удобные ходы наверх. Отсюда, со дна ущелья, подъём казался невозможным. Зато подоспевшие ползуны имели другое мнение. Они внимательно выслушали задачу, спешились, сложили в заспинные мешки мечи и луки, надели нагрудники с крючьями, зажали в зубах метательные ножи и стали по одному исчезать в расщелинах, словно просачиваясь в камни. Полковник представлял, как они там, на вертикальной стене, отыскивают щели и карманы, вворачивают крючья и сбрасывают друг другу верёвки либо кушаки. Долгое время не доносилось ни звука, лишь однажды сверху сорвалось тело. В полёте ползун не раскрыл рта, молча ударился о камни и навеки затих. Потом наверху послышался шум боя, и на тропу посыпались тела рогатых. Вниз упала верёвка, по ней со свистом спустился подсотник скалолазов и доложил, что путь свободен.