Все будет хорошо - [27]

Так вот зачем ему такие длиннющие ноготки. Красавец.

Я замерла, в восхищении рассматривая этого опасного типа.

Аск тоже замер, словно принюхиваясь к содержимому здания, из которого мы вылетели не далее чем пару минут назад.

“Есть что-то интересное?” — полюбопытствовала я.

“Да, — уверенно отозвался он. — Сама посмотри.”

Я и посмотрела. Да так, что моя единорожья морда от удивления вытянулась еще сильнее.

“Тут есть обитатели!”

“И они не очень дружелюбны,” — закончил за меня парень.

Прямо за воротами лежали несколько гуманоидных скелетов. У аборигенов были в наличии несколько прелестных рожек, длинные хвосты и по две пары рук. А еще кости с еле заметным металлическим блеском.

“Как знать. Моя интуиция молчит,” — я сделала несколько шагов в просторный холл.

Следом эхо многократно повторило звонкий цокот копыт.

“Моя тоже,” — с изрядной долей сомнения ответил брат и осторожно направился вглубь здания.

Когда-то здесь было так же красиво, как и на верхних этажах. Но теперь живописные гобелены, узорчатые жаровни и прочее роскошное убранство было нещадно изничтожено.

Обратившись в маленькую фею, я присела Аску на плечо и прислушалась к интуиции.

*

На него мы наткнулись практически сразу.

Маленький мальчик с пятнистой синей кожей тихонько прятался в одной из ниш лестничного пролета. Он явно нас боялся. Что было странно и удивительно. Ведь в первую очередь это дитя заметило нас — невидимых и неосязаемых.

Впрочем, в низших мирах было возможно и не такое. Поэтому мы сделали вид, что никого не заметили и прошли дальше.

“Что будем делать?” — поинтересовался у меня брат.

“Почему ты меня спрашиваешь?”

“Ты опытней.”

“Да я без понятия, что в таких случаях делать. Давай уйдем?”

“А если он единственный выживший? — парень указал на груду обглоданных скелетов в углу. — Только представь, каково ему.”

“Уже представила. И первое, что меня интересует: как именно выжило это хрупкое беззащитное дитя, когда вокруг полно обглоданных собратьев. Здесь явно что-то не так.”

“Я буду мучаться до конца жизни. Мы с ним столкнулись, а значит это уже более-менее личное дело. Если могу ему помочь, считаю, что должен это сделать.”

“Ладно, волонтер. Валяй. Налаживай контакт.”

Аск замер и неспешно вернулся на один уровень ниже. Туда, где прятался отпрыск аборигенов.

— Эм, привет? — неуверенно обратился парень. На нишу он не смотрел, чтобы не спугнуть мальца. Спокойным тоном продолжил: — Я знаю, что ты наблюдаешь за нами. Мы всего лишь странники и не причиним тебе вреда. Более того, мы можем помочь: отвести тебя к родственникам или в безопасное место.

Пару минут ничего не происходило. Ребенок даже дыхание затаил.

— Все. Твой волонтерский долг выполнен. Помощь не требуется. Валим отсюда, пока нами не решили закусить как местными. Если это вообще возможно. Проверять как-то не хочется, — проворчала я.

— Простите… — из-за узорчатой панели выглянуло детское личико и воззрилось на нас перепуганными глазами. — Снаружи опасно.

Мальчик был одет в просторный халат, опоясанный вышитым кушаком. Серовато-синяя кожа имела выраженные бледные разводы. Словно родимые пятна или витилиго.

На лысой головке отсутствовали какие-либо признаки рогов. Видимо, те появлялись с возрастом. Зато за спиной виднелся очаровательный хвостик с кисточкой на конце.

Дитя смотрело на нас во все свои огромные розовые глазенки и еле заметно подрагивало, мелко подергивая хвостом.

— Привет. Ты о нас беспокоишься? — Аск наклонился и улыбнулся безгубым ртом.

Признаться, увидь я подобную образину впервые, постаралась бы как минимум не попадаться под его странные глаза-фонари. Но я-то знала, что братец не мог причинить мне вреда. А этот мальчонка, несмотря на страх перед чужаками, все же вылез из своего укрытия. Довольно смело в его положении.

— Тут еще есть выжившие? — прагматично поинтересовалась я.

Синекожий помотал лысой головой и поинтересовался:

— Кто вы?

— Полиморфы, — ответила я раньше, чем брат успел что-то ляпнуть. — Можем принимать разные облики.

“Так надо? — поинтересовался Аск. — Врать ему.”

“Не хочу рассказывать правду.”

— Вы можете летать?

— Я могу.

— В небе они не достанут, — мальчик глянул на оконный проем.

— Кто? — спросили мы синхронно.

— Обгладыватели.

“Ох, не нравится мне это название,” — проворчал брат и уверенно ответил вслух: — Мы были снаружи. Там никого нет.

— Они приходят ночью. Нас предупредили. Ушли не все. Теперь те, кто остался, обглоданы. Кроме меня, — куда быстрее затараторил ребенок. — Я успел спрятаться.

— Вы хотели отбиться? Как они выглядят?

— Я не знаю, — мальчонка скривился и захныкал от растерянности. — Я их не видел.

“Постой, — предупредила я Аска, который дернулся к пацану. — Не прикасайся к нему.”

“Что? Что такое?”

“Мне он не нравится. Очень подозрительный.”

“Но я явно чувствую, что он говорит нам правду.”

“Он может верить в то, что говорит. Это не отменяет фактора опасности.”

— Я хочу домой. К бабушке. Вы говорили, что можете отвести меня в безопасное место, — мальчик осторожно приблизился к нам, обхватив себя дрожащими руками и постоянно озираясь по сторонам.

Ему совершенно точно было страшно.

Так же, как и Аск, я чувствовала, что ребенок говорил правду. Тем более, что моя интуиция сейчас являлась чуть ли не основным сенсорным восприятием. Но та же интуиция заставляла меня нервничать все сильнее. Если это так, то данное дитя в этом суб-пространстве было для нас опасно. Или даже не оно само, а то, что пряталось в его тени.