Всадник с улицы Сент-Урбан - [59]
Затем он, хорошенько приподнявшись на падении урановых акций, вызванном массовым распространением радиационных страшилок в прессе, снова позвонил своему слегка оторопевшему брокеру, снял прибыль с игры на понижение и вылетел во взбаламученную Оттаву, где стал искать встречи с соответствующим министром. Засада в сугробе около клуба «Ридо» дала результат: министр был отловлен.
— Мне надо переговорить с вами конфиденциально, сэр.
— В чем дело?
— Моя фамилия Кравиц. Я личный друг сына сенатора Скотта. Ну, вы в курсе, наверное: подающего надежды драматурга, — от души забавляясь, пояснил Додик.
— Ну, допустим.
— Я могу раскрыть вам истинную причину заболеваемости горняков в Эллиот-Лейке. Делюсь с вами этой информацией как давнишний ваш поклонник и стойкий антикоммунист.
Вернувшись в Торонто, Додик опять позвонил брокеру и распорядился сделать в инвестиционной политике полный разворот кругом: покупать урановые акции в как можно больших количествах. На сей раз очередная порция прибыли воспоследовала сразу, как только следующим вечером успокоенный министр выступил на очередных слушаниях в Оттаве.
Статью об этом «Глоб» поместила на первой странице следующим утром; прочитав, Люк от удивления присвистнул и передал газету Джейку.
Министр выступает со скандальным разоблачением аферы:
Средство для снижения веса содержит яйца ленточного червя
— Ничего себе, — поднял брови Люк. — Мне даже жалко его стало. Ведь теперь Додика запрут крепко-накрепко, да и ключ выбросят!
Н-да-а, такого даже я ему никогда не желал.
— А давай поспорим, что ничего подобного с ним не случится?
— Да как же он из этого выкрутится, Джейк!
— На двадцать долларов — забьем?
— Годится.
Как Додик и ожидал, Йорген с папашей, крякая от возмущения, ждал его прибытия у дверей офиса. Смелости им придавало присутствие некоего чересчур ретивого молодого человека, барабанящего пальцами по чемоданчику «атташе».
— Вы у них шпик на побегушках? — спросил Додик, пропуская гостей в дверь конторы.
— Я их адвокат, если вы имели в виду именно это: я не совсем понимаю ваш эстрадный жаргон.
— Азой?[173]
— Что, простите?
— Йорген, дружище, мы ведь могли бы это обговорить и вдвоем. Ты меня удивляешь. Сперва у тебя адвокат, потом у меня адвокат, потом полетят письма, угрозы, мы так ничего не достигнем, а они будут шинковать капусту тоннами.
— Вот это самый, кстати говоря, избитый и злокачественный трюк, о котором писано-переписано во всех учебниках, — вклинился ретивый молодой человек, вскакивая с кресла. — Попытка посеять раздор между клиентом и его поверенным.
— Да вы лучше вот это прочтите, Перри Мейсон[174], — сказал Додик, подавая ему папочку.
В папочке оказалось письмо Йоргену, в котором Додик слезно просил его не покупать «Реальное средство похудания доктора Маккоя», торговля которым есть предприятие как минимум рискованное; и еще одно письмо — нью-йоркскому производителю, в котором Додик объявлял, что не желает больше связывать свое имя с продуктом, который, на первый взгляд обещая сенсационную эффективность, в конце концов, как он опасается, может оказаться не самым безобидным для здоровья потребителей.
— Ах ты, хитрожопый ты еврейский выродок, ты о нас еще услышишь!
Щелкнув тумблером, Додик включил переговорное устройство.
— Мисс Гринберг, — заговорил он, со вниманием осматривая визитку адвоката, — пожалуйста, соединитесь за меня с Зелигманом из Антидиффамационной лиги[175]. Спросите, кто у нас там сейчас свободен из коллегии. Спасибо. — Затем, повернувшись к посетителям, объявил: — Господа, на выходе секретарь сообщит вам фамилию моего адвоката.
Тем вечером Додик остался дома, чтобы посмотреть, как Джейк поставил первую телевизионную пьесу Люка, причем заранее себя убедил, что это будет блистательная постановка говеннейшей пьески. Однако еще до конца первого действия пришлось ему признать, что этот Лукас Скотт, эсквайр, способен такими тебя обкрутить кренделями, что будьте здоровеньки. Додик даже обиделся: ну ведь несправедливо же! В каком-то смысле даже гадко, когда паршивец, у которого и так от рождения во рту золотая ложка, оказывается еще и ярко талантливым. Что ж, может, помрет молодым. Будем надеяться. После спектакля намечался легкий междусобойчик, но Додик, придя в дурное расположение духа, решил на него не ходить.
Начав праздновать еще на телевидении, Джейк с Люком до утра вместе пили, с чувством некоторой неловкости ожидая рецензий. Потому что если те окажутся плохими, это будет унизительно, а если хорошими, тоже ведь проку ноль — это же всего лишь Торонто! Так что, когда начали звонить репортеры, Люк был еле жив, а Джейк изо всех сил всем хамил.
