Всадницы и всадники - [92]

Быстро доскакав до Драгра с сыном, всадники остановились в паре метров от них. Оба были в полном доспехе, с закрытыми забралами. Видимо, опасались, что их коварно подстрелят из спрятанных арбалетов.

Однако барон не собирался совершать подобную глупость. Если подстрелить Грума, его воины запрутся в замке и не сдадутся ни при каких условиях, напуганные судьбой переговорщиков. А это опять же, необходимость штурма и время, которого и так не хватает.

– Рад видеть вас, барон, – поприветствовал Грума Драгр, подняв руку.

– Не могу сказать такого же, барон, – прогудел в ответ Грум из под шлема. – С удовольствием не видел бы вас вообще никогда.

– Поздно, барон, об этом надо было договариваться несколько лет назад. Но сейчас я здесь не для того, чтобы ворошить прошлое и вновь выяснять, кто был прав тогда, а кто виноват. У меня к вам простое предложение – сдавайтесь и сохраните свою жизнь и жизни своих людей. У вас их и так осталось немного.

– С чего бы мне сдаваться? – оскалился Грум, приподняв забрало. – Признаю, на моих землях вы пошуровали знатно, но замок вам не взять. Пойдёте на штурм – половину войска оставите под стенами, не меньше. Что вы тогда будете делать, а, господин барон? Да после таких потерь вашими землями и теми, что вам достанутся от меня, заинтересуются уже другие соседи. Гурт, например. У него сотня воинов, не меньше.

– Барон, барон, – сокрушённо покачал головой Драгр, удивлённый поведением Грума. Похоже, тот так и не понял, с кем связался, даже потеряв почти всё. Хотя тут Грум был далеко не одинок – барона Драгра до сих пор считал столичным щёголем, пусть он и прожил на этих землях уже семнадцать лет. – Мы же не дети, о каком штурме вы вообще говорите? Не будет никакого штурма, и вы прекрасно это понимаете. Будет осада. Рано или поздно вы сами вылезете из замка. Либо сдохните там от голода, предварительно сожрав всё, что можно сожрать.

– Ну и просидите у меня год под стенами, – привёл аргумент против осады Грум.

– Будет нужно, просидим, – пожал плечами Драгр. – Но года не понадобится, – тут барон позволил себе усмехнуться: – У вас провизии всего на полтора месяца, это раз. Ваши собственные воины взбунтуются куда раньше, это два. Вы думаете, они не видят, что в войне со мной из вашего войска остался в живых только каждый пятый? Те семеро, что вы выслали за провизией, возвращаться не собирались.

После этих слов Грум злобно взглянул на врага. Он прекрасно понимал, что его противник прав – года не понадобится, всё произойдёт гораздо раньше. И, тем не менее, отказался:

– Лучше я погибну на стене, защищая её, чем соглашусь с вами, барон. Может, для кого другого фамильная честь и не имеет значения, но только не для меня.

Кого-нибудь другого ослиное упрямство Грума удивило бы. Ведь у него действительно не было ни единого шанса спастись, всё, что он мог – это оттянуть неизбежное. Конечно, настолько упёртые люди встречались. В конце концов, Драгр сам был таким. Однако конкретно в этом случае дело было не в упрямстве, и не в фамильной чести, что предписывала с гордо поднятой головой глупо погибнуть. Дело было в письмах, лежащих у Драгра в седельной сумке. В письмах, что так и не дошли до адресата.

– Если вы надеетесь на помощь Хорма, барон, то зря, – Драгр неторопливо вытащил оба письма, показал их Груму и принялся внимательно наблюдать за своим противником.

О, тот был хорош и мог бы играть в столичном театре: кривился, скрипел зубами, делал вид, что хватается за меч и всяческими способами показывал свою ярость. Был бы Драгр дураком, он бы даже поверил, что Грум искренне опечален поимкой посыльных.

– Ну так что, барон, может, поговорим без громких слов о фамильной чести? Обсудим всё, как деловые люди? Вы же видите, мы перехватили ваших посланников, Хорм не придёт на подмогу.

Именно просьба о помощи и содержалась в письме Грума: тот хотел, чтобы Хорм ударил в спину Драгра, когда тот будет занят осадой замка. Обещал, что в решающий момент со всеми своими воинами присоединится к Хорму, выйдя за стены. Сто, а то и побольше, воинов Хорма против восьмидесяти Драгра и около тридцати Грума, причём Драгру пришлось бы отбиваться с двух сторон. Хороший план, мог бы сработать. В случае успеха Грум отказывался от любых притязаний на земли Драгра, а также обещался выплачивать в течение десяти лет часть дохода со своих земель Хорму. И главное – готов был отдать всю добычу со своей шахты в течение трёх лет. Гарантом серьёзности выступал документ, скреплённый личной печатью Грума и его подписью. При всём желании не отвертишься.

В общем, Грум предложил отличную сделку Хорму.

– Поймали, значит? – поинтересовался Грум судьбой курьеров. – Пытали, наверное, секреты мои узнать хотел? Сколько людей, столько провизии. Так, барон?

– Именно так.

– Что ж, не зря про вас, столичников, слухи ходят, что понятие законов войны вам не знакомо. Позвольте откланяться барон, не желаю с вами больше разговаривать. Надеюсь, мы встретимся лично на стене.

Легко поклонившись, Грум со своим воином развернули коней, намереваясь отправиться в замок. Однако Драгр не дал им этого сделать: