Время зимы - [37]

— Что же здесь глупого, эрл? — Арэн устал от тягостного взгляда Варая и для себя решил, что если тот снова будет пытаться унизить его, — человека, чей титул длиннее, чем Яркия, — он отстоит свое доброе имя клинком. И боги сами решат, чьей правде быть.

— Вы — чужие в наших землях. Вам не дано понять наши устои. И Конунг не станет слушать ни недостойного человека, чье лицо так же гладко, как лед, ни девчонку, с черными отметинами Шараяны. А теперь мы должны решить, кто из вас троих будет задабривать своим источником духа-защитника. Поблагодарите после Мудрую, что она не дала бросить вас в холодную.

— Я готов быть источником для духа, — Арэн ответил на взгляд эрла тем же презрением, что перенял у него.

Варай, чье лицо подернулось недоумением, вынул руки из-за пояса, упершись ими в стол. Так, что теперь его лицо чуть ли не нос к носу нависло над дасирийцем. От эрла разило потом, вечерней хмельной брагой и дымом костра; Арэну потребовалось сделать над собой усилие, чтоб не отвернуться, иначе северянин счел бы это знаком духовного поражения противника.

— Мудрая сама решит, кого из вас возьмет, — сказал Варай, и его злую улыбку была не в силах скрыть даже пышная борода с дюжиной косичек.

Потом эрл распрямился, обведя зал тяжелым взором: все смотрели на них, и даже купец на какое-то время перестал стенать о пропаже. Северяне слышали приговор. Дочка хозяина "Медвежьей лапы" остановилась на полпути к столу, где сидели постояльцы. Она нерешительно топталась на месте, руки ее подрагивали, будто поднос, на котором стояли кружки с подогретым молоком, жег ей руки.

Эрл прошел мимо девушки и вышел вон.

* * *

Хани ехала первой. Она привычно сжимала бедрами меховый мешок с птенцом. Он время от времени высовывал голову, покрытую жидкими перьями неопределенного цвета, и широко раскрывал клюв, требуя пищи. Хани кормила его красными ягодами, которые собрала тогда в лесу. Ягод было не много, но по приезду в Яркию, девушка перебрала их, выбрасывая испорченные, а те, что остались, пересыпала тертой сладкой свеклой. На рынке в деревне несколько торговцев продавали мед, но у нее не было столько денег. Почти все запасы ушли на путешествие. Несколько раз им с Роком везло: почти на самой границе Артума, в небольшом поселении, они разобрались с нашествием летучих мышей, за что получили шесть серебряных лорнов на двоих. Рок, который, как и большинство простых жителей Северных земель, умел считать лишь до пяти, радовался, и собирался купить меч из редкого та-хирского железа. Хани не стала рушить его мечты, но трех лорнов не хватило бы и на треть дюйма акульей кожи, которой та-хирцы перетягивали рукояти своих прославленных клинков.

— Если станет совсем туго с едой, — раздался насмешливый голос Раша, — зажарим этого уродца.

Их лошади поравнялись, парень выразительно посмотрел в сторону мешка. Прошло всего полдня пути, большую часть которых кони шли быстрой рысью — Хани опасалась погони. Снег, что провожал их из Яркии, рассеялся, вскоре они выехали на тракт. Дорога была пустынной в обе стороны.

— Почему вы сжигаете своих воинов? — Продолжал донимать Раш.

— А вы делаете как-то иначе? — Она даже не глянула на попутчика, сунув птенцу очередную ягоду.

— Ну… — Парень медлил с ответом. — У всякого народа свои традиции. В Тутмосе, откуда родом мой возвышенный друг Банру, покойников из высокой знати кладут в странные деревянные ящики, разукрашенные, что куклы, а после — в высокие остроконечные строения, без дверей и окон.

— И что тебя удивляет в наших традициях? — Она не смогла сдержать улыбку. — Как отдают последние почести умершим, в твоих краях?

— Я вышел из пены морской, — хохотнул он. — Я такой один, без роду, без племени.

— Так не бывает. Человек не может быть один.

— Никому об этом не говори. — Раш стал говорить тише, будто их могли подслушивать. — Особенно, если когда-нибудь покинешь дикие северные земли.

День до вечера они ехали молча, лишь изредка обмениваясь парой слов. Когда Хани повернула лошадь с тракта, в сторону серого горного перевала, Раш незамедлительно спросил, почему они съехали с дороги.

— Дальше дороги нет. Летом с неба упала горящая звезда, расколола землю, лошадьми только в обход.

К ночи их кони остановились у первой гряды холмов. Покрытые снегом, с редкой чередой голубых елей, они казались уснувшим гигантом, что уже долгие годы ждет пробуждения. Пока Раш собирал костер, Хани нарезала несколько ломтей сыра и достала пару кукурузных лепешек. Мудрая собрала им копченый олений окорок, несколько сыровяленых мясных рулетов и еще много всего. Среди припасов Хани нашла даже горшочек овощного рагу с грибами, щедро залитого топленым салом. Но она решила экономить. Чутье истинной северянки подсказывало — погода может измениться в любой момент и тогда дорога до Сьёрга затянется.

— Что там, на севере? — Раш указал рукой на светлое пятно далеко впереди, висящее ниже всех остальных звезд на небе, но не уступавшее им в яркости.

— Ярость севера, огненная звезда в пике башни фергайр. — Хани протянула чужестранцу кружак мясного рулета и кукурузную лепешку. — У нас есть легенда, что когда-то, когда восстанет мудрый правитель, и придут Забытые люди, чтоб ознаменовать единение всех народов, все зло Эрбоса выйдет, чтоб преградить им путь. И тогда Ярость севера вспыхнет ярче солнца и от света ее пробудятся Бессмертные легионы и выйдут, чтоб сражаться со злом в Последней битве.