Время зимы - [22]

Теперь Раш сдержался от гаденького ответа, развернулся на пятках и затерялся между снующими жителями.

Когда Арэн увидел Мудрую, то не сразу узнал ее. Она облачилась в длинное свободное одеяние, которое спадало до самых пят, заплела седые волосы в косы. За ней шла Хани и несколько девочек младше, лет десяти с небольшим. Мудрая остановилась возле него, и Арэн выдержал долгий, изучающий взгляд.

— Они близко, я слышу топот сотен ног.

— Мы готовы, Мудрая. Не знаю, что за враг придет к Яркии, но мы встретим его достойно. — Арэн позволил себе легкую усмешку. И заметил едва уловимую улыбку Хани в ответ.

Старая женщина направилась к стене, ее маленькая свита двинулась за ней.

— Спасибо, — шепнула Хани, проходя мимо, и коснулась его руки.

Арэн больше не медлил. Он собрал часть людей у стен, и приказал засесть лучникам под самым частоколом. Вместе с ними была Миэ, сменившая свой роскошный наряд на простую одежду, явно с чужого плеча, одолженную у какой-нибудь крестьянки. Таремка растирала ладони, беззвучно повторяла слова заклинаний; за поясом ее одежд торчали несколько пергаментов с волшебными заклинаниями. Раш и Банру остались с эрлом и второй частью маленького войска вооруженных сельчан. Арэн глядел на них, поверх ряда вил и дубинок, и не давал черному отчаянию пробраться в душу.

Мудрая взошла на небольшой помост, наспех сооруженный из бочек и досок. Она взяла протянутый Хани деревянный посох, увенчанный деревянным набалдашником, и вознесла руки к небу.

И в тот самый Арэн услышал первый рык, сложившийся в нестройный рев из сотен точно таких же, что подхватили его. Дасириец выглянул сквозь щели в частоколе. Сперва он не видел ничего, кроме темного марева, стелившегося по снежному покрову. Но с каждым мгновением оно все приближалось и приближалось. Рык стал сильнее, яростнее. Теперь даже Арэн мог слушать топот ног. А потом из клубящегося темного тумана стали появляться точки, неясные силуэты. Некоторые бежали на четырех, как волки, некоторые — на двух.

— Миэ, поджигай! — скомандовал Арэн.

Волшебница выставила руки вперед, ладонями вверх и начертала несколько символов в воздухе, приговаривая нараспев слова заклинания. Вслед за ее руками, по воздуху пошли едва уловимые волны, образуя тонкий, как нить, огненный след. Символы приобрели пылающие контуры, разом вспыхнули, и над ладонями Миэ повисло несколько огненных шаров, размером со спелое яблоко. Женщина повела их, словно привыкая и, прицелившись, послала по обе стороны ворот. Шары прошлись ровно над соломой, рассыпаясь огненными сгустками. Языки пламени жадно впились в сухую траву.

— Стрелять по моему сигналу! — Выкрикнул Арэн, и первым натянул тетиву.

Солома, политая сверху водой, не давала огню себя поглотить. Пламя бушевало под ней, но верхний наст не поддавался. Воздух наполнился едким запахом, вслед за ним поползло густое удушливое облако белесого дыма.

— Скальд, не оставь своей милостью! — Раздался высокий, звучный голос и Мудрая расставила руки, будто готовилась взлететь. Ее тело, обняли белые вихри — над Яркией пронесся первый порыв ветра, потом еще один, и еще. Они следовали друг за другом, собираясь вокруг Мудрой, послушные ее приказам. Она собрала их, черпая из воздуха, неясно размахивая руками и потом, в один миг, освободила. Ветер рванулся вперед, хватая все, что попадалось ему на пути. Сельчанам пришлось хвататься друг за друга, чтобы не улететь.

Когда через ворота полетел первый залп стрел, воздушный поток повстречался с дымом и вернул его вспять, в лица врагам.

— На стены! — Арен в два шага выскочил по лестнице, прислоненной к частоколу, перешагнул на мешки и первым выпустил стрелу. Он не стал дожидаться, пока твари перезарядят свои луки; вместо этого стремительно присел, так, чтобы острые пики забора прикрывали его и заложил новую стрелу. Деревенские уже лезли на стены.

— Держитесь подальше от огня! Не заряжайте стоя, в укрытие!

Со следующим выстрелом он все же смог разглядеть одну из тварей. Никогда прежде Арэн не видел таких пожирателей человеческой плоти. Они были много больше тех, что ему довелось повстречать в битве у Мертвых равнин. Странная смесь человека и зверя, с острыми пастями, и несуразно длинными когтистыми руками. С их тел свисали куски плоти, местами обуглившейся, местами начавшей гнить — даже копоть дыма не могла заглушить тошнотворный запах разложения.

Только те, что перемещались на двух, несли с собой оружие — длинные ржавые мечи и луки. Остальные, подобно стае бешеных волков, не страшась ничего, лезли на стены. Дым разъедал глаза лучникам, они корчились, но продолжали стрелять наугад, иногда попадая в своих же. Во многих уже торчали стрелы, посланные деревенскими: их отличало яркое алое оперенье. Но людоеды вырывали стрелы из своих тел, словно занозы, и продолжали наступление. За стенами Яркии уже лежали первые убитые люди.

— У них таран! — Выкрикнул кто-то.

Арэн бросил лук, спрыгнул вниз. Кое-то их тех, кто должен был принять удар, уже свирепо ревели, заглушая рев шарашей. Воины размахивали дубинами и дасириец в очередной раз удивился северному народу — еще утром они убирали навоз из сараев, а теперь — заправские воины, яростные и беспощадные. Он не сомневался, что им станет храбрости ринуться на врага, но у него была своя тактика и, прежде чем спустить артумцев с цепи, он хотел ослабить врага.