Время жестоких снов - [86]
«А в третий, последний раз?» – снова Дитрих.
Грапп голову пуще прежнего повесил: «А вот в третий раз научила она и слову колдовскому, и амулет дала, чтобы красавицу-любку мою от смерти спасти. В том и виноват перед людьми и Богом».
«И что же, – Дитрих ему, – помогла колдовская сила?»
Грапп нахмурился. «Нет, – отвечает, – Господь не допустил, хотя я сделал все, как старуха Гертруда научила. Да что говорить, если нынче и пепел от тела любимой моей развеян?»
И зарыдал в голос.
Только и добавил, борода рыжая: «Хотелось бы мне разве, чтоб и тому, кто любовь мою на костер послал, отмстилось сторицею». И мрачно-мрачно так на Дитриха поглядел.
А ганс ему: «Так тебе скажу, Бернард Грапп: расследовав обвинения и выслушав свидетелей и саму маркитантку, признал я Гаусберту, дочерь Соленой Греты, невиновной в тех преступлениях, в каких обвиняли ее мать, и о том отдал распоряжения. После казни Соленой Греты должны были девицу отпустить – после казни, говорю я, потому как подумалось, что иначе попытается дочка спасти мать. Сам я отъехал по делам, а то, что оказалась сожжена и дочь, было для меня столь же внезапным, сколь и печальным, хоть верь, хоть не верь».
Грапп аж вскинулся – пыль в стороны: «Да неужто? – шипит. – Кто ж тогда виновен, что невесту мою за ветром пеплом пустили?»
Дитрих взгляда не опустил: «Это же, – говорит, – хотел узнать и я. Потому опросил кое-кого из тех, кто охранял Соленую Грету и дочь ее. И было рассказано мне такое вот: пока сидели в заточении, не оставались они в одиночестве».
«Знаю, – отвечает Грапп. – И в том я тоже признаюсь. Навещал любовь свою, пытался колдовством ее сберечь, живой сохранить».
«Да, – кивает Дитрих, – что ты заходил к ведьме с Гаусбертой – рассказали. Однако ж рассказали и еще: не ты один с Соленой Гретой и ее дочерью разговаривал».
Грапп глядит на него, и, вижу, такой огонь в глазах его разгорается…
«Кто? – спрашивает. – Кто еще?»
Тут уж Ульфанг не выдержал: шапкой оземь хватил…
«Что ж деется? – кричит. – Так, глядишь, всяк башмак начнет нашего брата-вояку к управе призывать, а мы слушаться его станем? Тьфу!» – в пыль сплюнул.
Тут-то Грапп на него и взглянул: пристально, в упор, как по клинку палаша.
«А ведь это ты был, – говорит. – Ты к Гаусберте и старой ведьме в тюрьму приходил, больше некому. Ты давно Соленую Грету подмасливал, все к дочери ее под юбку забраться хотел – благо красоткой уродилась! То-то присные твои – и Курт Белый, и Эгберт – подговаривали меня: не связывайся с Гретой, не стоит оно того! Выходит, и «братчикам» о Грете ты рассказал, чтоб коли не тебе, так никому».
Крошка Ульфанг лишь скривился: «Совсем, Бернард, ты с ума подвинулся, если такое говоришь о своем капитане. Может, и к лучшему, что нынче вздернут тебя между небом и землей».
Тут-то Грапп и показал, каков он боец.
По правде сказать, я такой резвости не ожидал: никто и слова не успел молвить, как рыжий нож у Шторха из-за пояса выхватил и в Крошку Ульфанга метнул. И убил бы насмерть, когда б тот как раз не отвернулся от пушкаря в напускном негодовании. Поэтому нож воткнулся в плечо: Ульфанг рухнул наземь, вопит, кровища брызжет… Люди его заворчали, кое-кто и за палаши с пиками схватился. Только Хинк как гаркнет тогда: «Ну-ка, тихо, не то все здесь и ляжете!» Парни наши сразу пики выставили, Ульфанговых людей оттеснили. Сам же Хинк на капитана, на Химмеля косится: что, мол, скажет.
А Мягкий молчит, хмурится. Потом Шторху кивнул, чтобы Ульфангу пособил.
И тут Малышка наша: «Только ж это еще не все», – говорит.
И – будто слово колдовское произнесла: затихло все вокруг.
Малышка же продолжает: «Раз правды ищете, говорить нужно ее до конца, до донышка. Ведь Гаусберта не сгинула на костре, все еще рядом она – и справедливости жаждет».
«Врешь! – Ульфанг ей. – Врешь, шлюха солдатская! Сдохла Гаусберта, как сдохла и мать ее! Сам проводил, сам проследил, слышишь ты, жидовское отродье!»
Тут Шторх чуть сильнее на Ульфангову рану нажал, и тот замолчал, зубами заскрипел только.
Да ведь ни слово, ни пулю назад не воротишь, раз вылетели. Тут и наши на дыбы встали, и остальные… Грапп и вовсе, когда бы Бурш на нем не висел, порвал бы Крошку Ульфанга напополам.
Дитрих, «башмачный» судья, тогда и молвит: «Правду сказала эта вот девица. Не умерла Гаусберта окончательной смертью, и душа ее чудесным образом вселилась в бомбарду; потому Бернард Грапп и украл ее. И здесь, – продолжает, – затруднение, разрешить которое куда как непросто. Колдовство, что Старой Гертрудой дадено, а Граппом употреблено, до сожжения Гаусберты, похоже, не действовало, а на костер – и теперь мы можем сказать это наверное, раз все слышали Крошку Ульфанга, капитана наемных кнехтов, – послана она оказалась против моей воли. Бежав же с бомбардой и совершив покражу у своих сотоварищей, Бернард Грапп спасал обрученную с ним девицу от того, кто хотел ей смерти. И ясно мне одно: тот, кого нужно б осудить, неподсуден земному суду, а тот, кто обвинен, навряд ли виновен в том, в чем раскаялся».
И такая тишина установилась, что слышно, как Ульфанг хрипит, рану свою зажимая.
А Дитрих Хертцмиль помолчал-помолчал, да и снова: «Нынче я не судия, но пленник, что бы ни говорил ваш капитан. Однако провозглашаю я приговор, которому отнюдь не рад. По закону-то Бернард Грапп виновен в воровстве, а там уж – как знаете».
Смерть ловит рыбу. Веселится на вечеринке. Напивается в трактире. А все обязанности Мрачного Жнеца сваливаются на хрупкие плечи его ученика. Но делать нечего: берем косу, прыгаем на белую лошадь Бинки — и вперед!
Что касается таких вещей, как вино, женщины и песни, то волшебникам позволяется надираться до чертиков и горланить во все горло сколько им вздумается. А вот женщины... Женщины и настоящая магия несовместимы. Магический Закон никогда не допустит появления особы женского пола в Незримом Университете, центре и оплоте волшебства на Диске. Но если вдруг такое случится...
Рассказ адаптировал: Золотых Рем ([email protected])Метод чтения Ильи Франка.
Добро пожаловать в Убервальд! В страну, славную вековыми традициями, где до сих пор играют в такие замечательные игры, как «попробуй убеги, чтобы тебя не сожрали» и «успей домой до захода солнца». Здесь вас встретят ласково улыбающиеся вампиры, милые игривые вервольфы и радушные, отзывчивые гномы.А еще здесь лежит легендарный Пятый Слон, некогда упавший на Плоский мир и устроивший чудовищное дискотрясение. А еще здесь множество железа, золота и жировых месторождений – в общем, тех самых штук, которые до зарезу нужны такому цивилизионному городу, как Анк-Морпорк.Так что вперед, сэр Сэмюель Ваймс! Отныне вы – дипломат.
Говорят, мир закончится в субботу. А именно в следующую субботу. Незадолго до ужина. К несчастью, по ошибке Мэри Тараторы, сестры Неумолчного ордена, Антихриста не пристроили в нужное место. Четыре всадника Апокалипсиса оседлали мотоциклы. А представители Верхнего и Нижнего Миров сочли, что им очень симпатичен человеческий род…
«Занимательный факт об ангелах состоит в том, что иногда, очень редко, когда человек оступился и так запутался, что превратил свою жизнь в полный бардак и смерть кажется единственным разумным выходом, в такую минуту к нему приходит или, лучше сказать, ему является ангел и предлагает вернуться в ту точку, откуда все пошло не так, и на сей раз сделать все правильно».Именно этими словами встретила Мокрица фон Липвига его новая жизнь. До этого были воровство, мошенничество (в разных размерах) и, как апофеоз, – смерть через повешение.Не то чтобы Мокрицу не нравилась новая жизнь – он привык находить выход из любой ситуации и из любого города, даже такого, как Анк-Морпорк.
Вот наконец-то случилось то, о чем я мечтал — я основал свой клан и стал без пяти минут аристократом. Признание сделано, и девушка в которую я давно был влюблен станет моей женой. Однако не все так просто — всегда найдутся любители считать чужую…
Ближайшее будущее, бум виртуальной реальности приносит с собой не только развитие игровой индустрии, но также порождает новый, доселе невиданный, бич современности, готовый пошатнуть мировые устои. Игровой психоз, передающийся через игровую сессию, порождает джи-психопатов, которые, обладая способностями скопированными из видеоигр, погружают мир в хаос и вскрывают людские пороки, сокрытые до этого под вуалью морали. Внимание, любителям Лит-рпг! Книга не про цифры, а про сюжет, героев и их развитие.
Сильные одарённые не живут как им хочется — они служат государству. Свои кланы охраняют Империю от чужих кланов, а одиночки работают в МВД, ФСБ, или той же Прокуратуре. И Квартальный Поручик один из таких одиночек.
Одержимые местью, люди заходят в самые опасные места, вот и маленькую ведьму Агнешку завели поиски оружия против богини в проклятый лес, где обитают древние владыки, преданные забвению. История Поганой Пущи неразрывно связана с судьбой одной ворожеи, дочери названной самого Лешего, стражницы Беса. Продолжит ли стезю ворожеи Агнешка, или ей уготовлена другая участь — решать отнюдь не ведьме.
Худой, невзрачный отец и маленькая дочь. Их связывали не только узы родства, но и общая тайна…
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.