Время жестоких снов - [119]

Киран кивает, как будто услышал именно то, что ожидал услышать.

Встает. Подходит к учителю, обнимает его.

Подходит к креслу, в котором жмутся друг к другу Ила и Каси, и хочет им что-то сказать, но вдруг замечает, что лица детей странно неподвижны, а в глубине их глаз горят оранжевые огоньки.

– Иша, – говорит он слегка растерянно. – Кажется, мы не одни.

Морвит, ахнув, делает шаг вперед – и застывает вместе со всем миром.

– Ты принял решение, – говорит Ила, едва приоткрыв рот. Голос ее, но интонации совершенно чужие. – Ты сильнее, чем я думала. Мне…

– …жаль, что так получилось, – продолжает Каси.

– Ты могла бы остановить его. – Киран не знает, что еще можно сказать.

– Я пытаюсь. Мне…

– …не хватает сил. Он намного сильнее, чем ты мог бы…

– …предположить. Издревле он был моим самым серьезным соперником, и это…

– …печальный факт. Я постараюсь справиться с ним, но чтобы…

– …защитить людей, мне нужна помощь.

– Да, – шепчет Киран с кривой улыбкой на губах. – Я всегда знал, что однажды наступит день, когда мне придется целиком посвятить себя работе, священному долгу морвита – того, кто находится между жизнью и смертью. Просто… я не думал, что это случится так быстро.

– Никто не знает, когда…

– …я приду. Даже я сама…

– …этого не знаю.

– Хочешь сказать, что существуют силы, более могущественные, чем смерть? – Киран встает, отряхивает штаны. Ила и Каси – то существо, что в них вселилось, – глядят на него снизу вверх. Он подходит к замершему Ише, снимает с его пояса ключи от подвала. – Впрочем, можешь не отвечать. Ты права. Я буду хорошим мальчиком и сделаю все так, как надо.

Альда бредет по длинному темному коридору, внимательно считая шаги.

Когда-то давно она играла в странную игру: представляла себе, что ослепла и должна ориентироваться в башне по памяти. Цифры запечатлелись в ее разуме, словно выжженные каленым железом, и теперь проблема лишь в длине шага: в то время она ведь была не такой высокой, как сейчас. Кто мог предугадать, что однажды Ахимсу окутает тьма, сквозь которую не пробиться никакому свету.

Отцовский кабинет она находит с третьей попытки.

Дверь не заперта. Не до замков теперь, когда хозяин Гиацинтовой башни внезапно превратился в покрытую черной плесенью груду неживой плоти. Никто не хочет проверять, остались ли в ней атмы, способные донести посмертные приказы доминуса до его верных – или не очень верных – слуг, никто не хочет сам покрыться плесенью. Подняли флаг – и ладно. Как такое могло случиться, если Алессио Арналдо не покидал своего дома сегодня, не участвовал в празднестве и не попал под дождь из ядовитого пепла? Альда не знает, но на самом деле все просто: Алессио выходил из башни вчера, он был одним из тех торговцев, которым пожал руку бедолага из Истока. Плесень зрела в нем все это время, но доминус, как и многие другие, оказался для нее лишь промежуточным вместилищем.

«Я буду плакать позже», – говорит себе Альда. Ей отвратительно собственное желание попасть в отцовский кабинет как можно скорей, но она не может с ним справиться. Кабинет Алессио – единственное место в Гиацинтовой башне, где ей за все шестнадцать лет жизни не удалось побывать ни единого раза. Он всегда слишком хорошо охранялся и запирался.

Но не сегодня.

Она знает, что в кабинете хранится тайна. Точнее, там наверняка хранится множество тайн – в конце концов, Алессио Арналдо был одним из самых влиятельных людей в Ахимсе, той самой Ахимсе, что рассыпается на части и гниет, зараженная черной плесенью, озаренная пламенем пожаров. Но Альду интересует лишь одно: ее мать. Она хочет знать, куда на самом деле подевалась Ариэнна из Фиалковой башни, потому что все эти россказни об ослепительной красоте и жестоком сердце, конечно, неспроста. Она боится найти то, о чем задумывалась уже много раз.

Но находит.

За рабочим столом доминуса – дверь, которую сложно назвать потайной. От того, что ее слишком часто открывали, деликатный механизм испортился и дверь не закрывается до конца. За ней – другая, уже запертая. Ключа не видно, однако Альде не впервой вскрывать даже самые сложные замки – она от души потренировалась на каждом, какой нашла в Гиацинтовой башне, – и через четверть часа вход в святая святых Алессио Арналдо открыт.

Она топчется на пороге, не в силах сделать последний шаг. Потом находит на столе свечу и огниво. Зажигает. Переступает порог.

И после выходит из потайной комнаты, из кабинета, из башни, чтобы не возвращаться.

На свете есть вещи страшнее черной плесени.

У Дома исцеления не протолкнуться. Альда не особенно этому удивляется, в конце концов, долг морвита – помогать страждущим, – хотя, стоит заметить, такого наплыва людей она не ожидала. В ее сердце вспыхивает надежда: неужели Иша с Кираном и впрямь нашли лекарство от страшной заразы? Если так, то в жизни еще осталось место для приятных сюрпризов…

Но когда ей наконец-то удается пробраться в дом, там нет Кирана. Только Иша и дети, непривычно суровые, словно маленькие старички; только бесконечная череда людей, которым морвит и его ученики разливают в какую попало посуду прозрачную жидкость, внимательно отмеряя драгоценные капли.