Время вышло. Современная русская антиутопия - [18]
Грейди появлялся в половине девятого, но сегодня случилось странное – звякнул колокол лифта, в вестибюль вошёл кейкипер. Арсений поглядел на часы – ключник спустился на пятнадцать минут раньше.
Арсений знал его уже четыре года, но как зовут, не знал. Киперу было лет шестьдесят, и, как все ключники, он был лыс, неприступен и говорил исключительно по делу. Почти сразу Арсений понял, что кейкипер Грейди, только Грейди.
Сегодня ключник Грейди был взволнован, Арсений понял это по чрезмерно ускоренной походке и движению рук. Грейди приблизился и безо всякого приветствия произнёс:
– Арсений, если вы позволите, я хотел бы обсудить с вами… некоторый казус, имевший место в ваш прошлый визит.
В желудке гладко перекатилась пустота. Нельзя пропускать завтрак, подумал Арсений, надо было поесть, хоть сухарей погрызть. Яйцо пашот. И…
Страх в глазах Грейди.
Впрочем, в глазах Грейди страх присутствовал всегда, однако Арсений отметил, что сегодня дежурный испуг сменился практически ужасом.
– Я слушаю, – максимально предупредительно произнёс Арсений.
Грейди нервически огляделся. Холл оставался безлюден, бронзовые зеркала пускали тусклые матовые блики.
– Пройдёмте в сервис-рум, – указал рукой Грейди. – Там будет удобнее обсудить сложившуюся ситуацию.
– Безусловно. Что-то с Флоэмой?
Грейди не ответил, направился к лифтам. Арсений за ним. Они шагали через холл, и Арсений, как всегда, чувствовал над головой давящий километр башни «Север».
Что-то с Флоэмой.
Лифт ждал с открытыми дверцами, из кабины пахло мятой и земляникой, обычно в лифте они молчали. Но в этот раз Грейди заговорил. Вернее, произнёс всего лишь одну фразу:
– К сожалению, мне придётся довести до вашего сведения, что Нюта-Мария не исключительно удовлетворена прошлым сеансом.
Не исключительно удовлетворена. Арсений почувствовал, как желудок сворачивается улиткой, желудок давно пора проверить, только некогда… Что-то с Флоэмой.
Лифт остановился, Грейди сделал приглашающий жест.
Сервис-рум напоминала склад. Здесь хранились ненужные вещи и переодевался персонал, вещи лежали вдоль стен, для персонала имелись шкафчики, окна отсутствовали. В центре стоял аквариум, в котором плавали философские астронотусы. Арсений не знал, на каком этаже башни располагалось это помещение, но предполагал, что высоко – в лифте они поднимались не меньше двадцати секунд.
Грейди продолжил.
– Дело в том, что Нюта-Мария, просматривая запись последнего сеанса, отметила, что ваш репертуар не безупречен.
Нюта-Мария успевает всё, подумал Арсений. Быть безупречной, просматривать записи, раздавать советы.
– Но я всегда строго придерживался утверждённого репертуара.
– Да, разумеется, однако этот репертуар… слишком широк.
Арсений почувствовал, как заболела голова. Репертуар слишком широк. Широк…
Грейди участливо положил руку Арсению на плечо.
– Репертуар классический, – сказал Арсений. – Произведения… проверенные временем, одобренные…
– Бесспорно! – согласился Грейди. – Однако Нюта-Мария полагает, что в репертуаре избыточно представлен джазовый компонент.
– Джазовый? – растерянно спросил Арсений.
– Джазовый. В то же время нам всем известно, что Госпожа предпочитает более классические вещи. Вы понимаете?
– Разумеется. Если Нюта-Мария полагает, что репертуар требуется скорректировать, то я его скорректирую.
– Да, вы, пожалуйста, обратите на это внимание. Мне кажется, джаз и стихи немецких поэтов… перегружают сенсорную систему Флоэмы. Вы, насколько я понимаю, в прошлый раз несколько пострадали?
– Ерунда, – отмахнулся Арсений. – Ничего серьёзного.
Неожиданно Грейди замолчал, замер с открытым ртом, Арсений заметил, как расширились его зрачки и выражение ужаса начало расползаться по лицу от глаз. Грейди потерял дыхание, с трудом достал из кармана ливреи ингалятор, прыснул в горло. Руки у Грейди тряслись, и всё его тело дрожало.
– С вами всё в порядке?
– Нюта-Мария приближается! – сказал трепещущий Грейди.
Арсений почувствовал, как морщится кожа на затылке, как старается покинуть желудок проклятое яйцо пашот, которое он не съел. Нюта-Мария оставила все неотложные дела и спускалась в сервис-рум.
– Сейчас она будет здесь! – сообщил Грейди.
Нюта-Мария.
Больше всего Арсения испугало слово «приближается».
– Умоляю! – прошипел Грейди. – Умоляю, не говорите глупостей! Лучше молчите!
– Но я не могу молчать…
– Вы…
Двери служебного лифта расступились, и Нюта-Мария вошла.
– Не соизволите объяснить, что происходит?! – спросила она.
Арсений видел Нюту-Марию всего лишь один раз, четыре года назад, устраиваясь на службу, и до сих пор она являлась ему во снах.
– Я, если вы не забыли, отвечаю в этом доме за порядок, – сказала Нюта-Мария. – В некотором роде, если вы успели заметить, в этом заключается моя должность! И любые отклонения от заведённых правил решительно недопустимы!
Нюта-Мария была невыносимо прекрасна. Стюардесса Эльза из утреннего поезда не стоила ногтя Нюты-Марии. В её пылающем великолепии был различим отголосок высшей секвенции, Арсений на мгновение закрыл от восхищения глаза, генетический материал Нюты-Марии был дистиллирован в кипящих радугах Ирия, её суть была воплощена у подножия блистающего Престола, под звуки алмазных труб, под песни серафимов.
Миуссы Людмилы Улицкой и Ольги Трифоновой, Ленгоры Дмитрия Быкова, ВДНХ Дмитрия Глуховского, «тучерез» в Гнездниковском переулке Марины Москвиной, Матвеевское (оно же Ближняя дача) Александра Архангельского, Рождественка Андрея Макаревича, Ордынка Сергея Шаргунова… У каждого своя история и своя Москва, но на пересечении узких переулков и шумных проспектов так легко найти место встречи!Все тексты написаны специально для этой книги.Книга иллюстрирована московскими акварелями Алёны Дергилёвой.
Денис Драгунский не раз отмечал, что его любимая форма – короткие рассказы, ну или, как компромисс, маленькая повесть. И вдруг – большой роман, да какой! Поместье на окраине Империи, юная наследница старого дворянского рода, которая своим экстравагантным поведением держит в страхе всю родню, молодые заговорщики, подброшенные деньги, револьвер под блузкой, роскошные апартаменты, дешевая квартирка на окраине, итальянский князь, русский учитель, погони, скандалы, умные разговоры – и постоянная изнурительная ложь, пронизывающая судьбы и умы Европы накануне Первой мировой войны.
«Фабрика прозы: записки наладчика» – остроумные и ироничные заметки Дениса Драгунского последних лет. Вроде бы речь о литературе и писательских секретах. Но кланяться бородатым классикам не придется. Оказывается, литература и есть сама жизнь. Сколько вокруг нее историй, любовных сюжетов, парадоксов, трагедий, уморительных эпизодов! Из всего этого она и рождается. Иногда прекрасная. Иногда нет. Как и почему – наблюдаем вместе с автором.
Денис Драгунский – прозаик, журналист, известный блогер. Автор романов «Архитектор и монах», «Дело принципа» и множества коротких рассказов. «Автопортрет неизвестного» – новый роман Дениса Драгунского. Когда-то в огромной квартире сталинского дома жил академик, потом художник, потом министр, потом его сын – ученый, начальник секретной лаборатории. Теперь эту квартиру купил крупный финансист. Его молодая жена, женщина с амбициями, решила написать роман обо всех этих людях. В сплетении судеб и событий разворачиваются таинственные истории о творчестве и шпионаже, об изменах и незаконных детях, об исчезновениях и возвращениях, и о силе художественного вымысла, который иногда побеждает реальность.
В новом романе Дениса Драгунского «Богач и его актер» герой, как в волшебной сказке, в обмен на славу и деньги отдает… себя, свою личность. Очень богатый человек решает снять грандиозный фильм, где главное действующее лицо — он сам. Условия обозначены, талантливый исполнитель выбран. Артист так глубоко погружается в судьбу миллиардера, во все перипетии его жизни, тяжелые семейные драмы, что буквально становится им, вплоть до внешнего сходства — их начинают путать. Но съемки заканчиваются, фестивальный шум утихает, и звезда-оскароносец остается тем, кем был, — бедным актером.
Эта книга состоит из четырех страшных, но очень обыденных и узнаваемых историй — такое случается сплошь и рядом, о таком мы постоянно узнаем из новостной ленты. В этих историях есть отчаяние и надежда, смерть и страсть, насилие и желание какой-то иной, более правильной жизни. Это похоже на Достоевского, но очень современного, с ноутбуком и смартфоном. Ксения Букша выступает как исследователь самых тайных закоулков человеческой психики, как глубокий психолог и точный социолог, как писатель, который безжалостен в отношении читателя — но только для того, чтобы свет в конце туннеля обязательно забрезжил. От лауреата премии «Национальный бестселлер», финалиста премии «Студенческий Букер», «Большая книга», «НОС», «Ясная Поляна» и др.
Автор много лет исследовала судьбы и творчество крымских поэтов первой половины ХХ века. Отдельный пласт — это очерки о крымском периоде жизни Марины Цветаевой. Рассказы Е. Скрябиной во многом биографичны, посвящены крымским путешествиям и встречам. Первая книга автора «Дорогами Киммерии» вышла в 2001 году в Феодосии (Издательский дом «Коктебель») и включала в себя ранние рассказы, очерки о крымских писателях и ученых. Иллюстрировали сборник петербургские художники Оксана Хейлик и Сергей Ломако.
В каждом произведении цикла — история катарсиса и любви. Вы найдёте ответы на вопросы о смысле жизни, секретах счастья, гармонии в отношениях между мужчиной и женщиной. Умение героев быть выше конфликтов, приобретать позитивный опыт, решая сложные задачи судьбы, — альтернатива насилию на страницах современной прозы. Причём читателю даётся возможность из поглотителя сюжетов стать соучастником перемен к лучшему: «Начни менять мир с самого себя!». Это первая книга в концепции оптимализма.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.