Время вновь зажигать звезды - [47]

Внезапно я вспомнила, как действовал его отец, чтобы его успокоить, и хотя он намного крупнее меня, так что в точности повторить ничего не удалось, но чем черт не шутит, я обхватила Ноя руками и прижала к себе изо всей силы. Он стал отбиваться, но я держала крепко. Это было совсем не просто, но я его не отпускала и мало-помалу почувствовала, как тело его расслабилось, он стал кричать уже не так громко, а потом и вовсе затих. В этот момент и прибежал его отец, который, наверное, услышал нас. На самом деле мы не так уж далеко и ушли, но ориентируюсь я в пространстве, как сломанная GPS.

Я немного получила на орехи от мамы, но Жюльен сказал, что все в порядке. Конечно, я ругала себя за то, что не была более внимательной, но все же радовалась, что мне удалось успокоить Ноя. Значит, я заручилась его доверием. Мне очень хотелось бы продолжать изредка видеть его после нашего возвращения, я и сама не очень-то в это верила, но все же набралась смелости и спросила у его отца, откуда они приехали. Ты нипочем не догадаешься, Марсель! Я чуть не кувыркнулась назад прямо в кусты шиповника, вот до чего обрадовалась. Оказалось, что они живут в Мюре, рядом с Тулузой, всего в двадцати минутах езды от нас! Значит, у меня будет возможность с ним видеться, это заслуживает кучу восклицательных знаков!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

И без того эмоций уже было до краев, а тут еще, представь, потом на дороге мы чуть не столкнулись с оленями. Я уже видела северных оленей в деревне Санта-Клауса, но на свободе они выглядят гораздо красивее. И наконец, мы нашли волчок Ноя, он застрял под пассажирским сиденьем их машины.

Как видишь, Марсель, нужно обладать очень крепким сердцем, чтобы все это выдержать. Думаю, теперь я полностью готова к сообщению, что я выиграла в лотерею.

Тысяча поцелуев.

Лили

P.S.: Я много над этим думала, нужно, чтобы фамилия моего будущего мужа была Копресто[58].

Анна

Необходимость наверстывать пропущенные уроки с девочками относится к одному из самых малоприятных аспектов нашей поездки. Каждое утро Лили упрямится, не желая выполнять упражнения, а Хлоя выдвигает все новые аргументы против подготовки к экзаменам на бакалавриат. Редко когда наши уроки заканчиваются без ссор. В это утро конфликт стал еще более бурным, чем всегда.

– Ты занимаешь почти все место, – упрекнула Хлоя сестру, которая практически разлеглась на столе.

Та не прореагировала. Хлоя взорвалась:

– Ты меня слышишь? – крикнула она, отвешивая ей затрещину. – Ты не одна тут, ясно?

– Отвали! Я выполняю задание, – проворчала Лили.

– Мама, ну скажи же что-нибудь!

– Лили, оставь сестре хоть немного места!

Ответа не последовало. Лили сделала вид, что погружена в изучение книги. Я попыталась разрешить конфликт:

– Хлоя, тогда тебе придется улечься на кровати, ведь у тебя нет письменного задания, так?

– Да, верно!

– Вечно одно и то же! Чуть что, так Хлоя сделай то, сделай это. Мне надоело всегда быть на вторых ролях после маминой любимицы!

– Какая чушь! – возмутилась Лили, выпрямляясь. – Это я, что ли, любимица из нас двоих?

– Девочки, успокойтесь.

– Да уж, конечно, ты, ты прекрасно это знаешь и пользуешься! – продолжила Хлоя, побагровев от гнева. – С тех пор как ты родилась, я сразу переместилась на второе место, после принцессы Лили.

– Ладно, Хлоя, хватит, у меня нет любимчиков, кончайте постоянно ссориться, знали бы вы, как мне все это надоело!

– Хорошо, я не буду с ней ссориться, – возразила Лили, – но пусть она тогда не будет такой дурой.

Хлоя встала и наклонилась над сестрой.

– Это я, что ли, дура? Хорошенькое дело! Да у тебя интеллект как у водоросли, у бедняжки, ты и двух слов связать не можешь, чтобы не сделать ошибки! Хватит, я все сказала!

Сопровождая слова бурной жестикуляцией для придания им большей убедительности, Хлоя все больше и больше расходилась. Лили молча смотрела на сестру.

– Знаешь, Хлоя…

– Нет, правда! Ты мне уже осточертела, никчемное, безголовое существо! Тебя хватает только на то, чтобы критиковать папу и привлекать всеобщее внимание: «Ох, до чего же Лили мила, до чего забавна!» Что ты значишь на самом-то деле, скажи?

Она смотрела на сестру, переполненная ненавистью. Я подошла к ней и схватила ее за руку.

– Хлоя, успокойся немедленно, ты говоришь ужасные слова, о которых потом пожалеешь. Прекрати.

Но дочь меня не слышала.

Она открыла было рот, и я почувствовала ее сомнение, а стоит ли говорить, но охватившее ее бешенство одержало победу:

– Я бы предпочла быть единственной дочерью. Чтобы тебя никогда не существовало.

– Хлоя! Я запрещаю…

Но той было наплевать на мои запреты. Она выбежала на улицу, а мы остались стоять, как два дерева, едва уцелевшие после урагана.

– Я тоже предпочла бы быть единственным ребенком, – горько заметила Лили, вновь погружаясь в свое задание.

Огорченная, обиженная, я рухнула без сил на банкетку.

Ах, как бы я хотела, напротив, не быть единственной дочерью.

После смерти мамы я тысячу раз пожалела, что у меня не было ни брата, ни сестры, с кем я могла бы разделить потом свои воспоминания. Мне бы хотелось не быть единственной, кто помнил, как мама целовала меня в шейку, перед тем как пожелать доброй ночи, как она рассказывала на разные голоса сказки, озвучивая каждого из персонажей, как раздавался стук ее каблучков… Не быть единственной, кто помнил записочки, которые она подкладывала мне в ранец, провожая меня в школу, кто помнил ее мягкую ладонь на моей щеке. Когда отец оплакивал жену, он оплакивал также и меня, свою единственную дочь. И мне так хотелось иметь еще кого-нибудь, с кем мы могли бы вместе оплакать маму.