Время умирать - [14]

Жгучая жара томила, твердая почва вызывала боль в ступнях, а вездесущая пыль настырно лезла в глаза, да так сильно, что зрение мое притупилось, и я едва заметил, как людская масса на дороге вдруг замерла, а потом, взорвавшись воплями и криками, бросилась в разные стороны, освобождая проезд. Даже вполне законопослушные на вид путники торопились поскорее убраться на обочину. Мы тоже ушли с дороги. И вовремя. Не прошло и пяти минут, как впереди показался движущийся мелкой рысью отряд всадников, человек тридцать. Все они были при оружии и в плащах цвета герцогского стяга провинции Буа. У многих на пиках болтались такие же вымпелы.

Первым на могучем белом жеребце ехал воин лет пятидесяти, грузный, словно вековой дуб. Косматая рыжая голова, борода почти до глаз, грубый и корявый нос, явно сломанный не раз. Напоминал он вовсе не слугу короля Нордении, а самого настоящего разбойника. Это впечатление укреплял вид его обмундирования: дешевый, кованый в деревенской кузнице шлем; доспех с чеканными, украшенными золотом зерцалами тонкой работы, явно трофейный; длинный меч и дубовая палица у седла, усаженная гвоздями. Едущие следом выглядели не лучше. На одном всаднике была женская кофта с золотыми пуговицами, у другого – вытертые солдатские сапоги в сочетании с бархатными штанами, третий вооружился огромными топором мясника и таким же длинным мясницким ножом в дополнение к кистеню.

– Это еще что за шуты? – спросил я шепотом.

– Полагаю, вспомогательные части гарнизона нового герцога Буаского, – сообщил Ирк. – После мятежа регулярных солдат не хватает, вот и набирают дополнительные отряды.

– Да какие они солдаты? Это же сброд какой-то! – возмутился я, вспоминая те далекие дни, когда провинцией правил сир Тэм. Но сир Тэм выступил на стороне мятежников, за что поплатился жизнью. А тот, кого король поставил на его место, похоже, намного меньше беспокоился о благополучии провинции.

Пестрый отряд почти скрылся за поворотом, как вдруг ехавший последним новоиспеченный солдат наклонился и подхватил с обочины оказавшуюся рядом девушку. Невзирая на ее дикие крики, он, как тюк с добычей, перекинул несчастную через седло и двинулся дальше. Остальные вояки встретили поведение сотоварища дружным гоготом, особенно когда в ответ на истошный девичий визг тот задрал на несчастной юбку, демонстрируя всему миру розовые округлости. Толпа смотрела на все происходящее с негодованием и испугом, но никто не вмешался. Когда же всадники скрылись из виду, люди вернулись на дорогу, хмурясь и в полголоса бранясь.

Увиденное потрясло меня до глубины души. Хотя я и не ожидал встретить в Буа былого благолепия, но чтобы дело дошло до такого… В прежние времена любой, будь то солдат или простолюдин, так нагло похитивший женщину, рисковал быть повешенным на первом же дубу, как злодей или насильник.

– Вот, Дарольд, так мы и живем, – саркастически скривился отшельник, – теперь ты понимаешь, что нет ничего удивительного в судьбе твоих родных. Здесь – наемники, там – братья Ордена. И те и другие действуют совершенно безнаказанно.

В ответ я лишь горько вздохнул.

До провинциальной столицы мы добирались несколько дней. А, добравшись, расстроились. Бонвиль изменился. То тут, то там виднелись пепелища, многие дома стояли пустыми, с выбитыми окнами и дверьми. Битые черепки и обломки мебели напоминали о недавних погромах. Горожане старались поменьше показываться на улице. Там, где собирались вместе хоть несколько человек, тотчас появлялась стража и всех разгоняла. Мрачные лица, бегающие глаза, короткие приглушенные фразы – вот как теперь выглядели жители когда-то самого веселого и шумного города Буа. Как пояснил один разговорчивый прохожий, после мятежа город находился в полной власти королевской гвардии, которая помогала новому правителю, железной рукой искоренять «крамолу». Из Бонвиля по всей провинции рассылались военные суды в сопровождении палачей, а обратно привозили мятежников и преступников для суда, публичных пыток и казни.

* * *

– Дарольд, ты только посмотри, во что превратили такой чудесный город! Негодяи, мерзавцы, – с негодованием в голосе сетовал Ирк, когда мимо прошли очередные патрульные, пьяные и злые. С трудом преодолев еще несколько шагов, солдаты остановились. Может, они услышали отшельника, может, их привлекло что-то еще, но общаться с этим сбродом нам совсем не хотелось, и мы поспешили укрыться в первом попавшемся переулке, где на нашу удачу затерялся небольшой трактир.

Внутри было битком, но посетители почти ничего не заказывали. Многие походили на моряков, и все слушали мужчину странного вида, который рассказывал о Лорандии, еще одном объятом горем государстве Этории. Со слов рассказчика, положение в далеком королевстве было не ахти. Пока большая часть страны находилась в растерянности и смятении, а главнокомандующий граф Корвин вместе с королевой Лолой Овербурно заперлись в столице, рассчитывая отсидеться за высокими стенами, некий генерал Горт собрал армию в южных графствах и выступил против имперских захватчиков. К сожалению, новоявленный спаситель оказался не самым умелым военачальником и в первом же сражении был разбит в пух и прах. Его армия была опрокинута, а сам Грот попал в плен вместе со всем своим штабом. Такое яркое поражение вызвало еще большую панику среди населения, и один за другим города Лорандии стали сдаваться на милость войскам Северной Империи.