Время учеников. Выпуск 3 - [167]

— Ну, хорошо, а пожарный выход? Какая-нибудь пожарная лестница в вашем Заповеднике есть? Существуют же противопожарные нормы. Никакая комиссия не примет здание, если при строительстве не соблюдены нормы противопожарной безопасности.

— Это у людей нормы. — Щекотун зевнул и пожал плечами. — А у нас — у нас же ни в огне никто не горит, ни в воде не тонет. Вот и нормы для нас не писаны. Вы ж — Садко, вы сами должны знать, вы ж к Морскому царю на дно ездили. Кстати, никак не могу понять, зачем Морскому царю беломор? Там же под водой сыро, он же там весь размокнет.

— Какой беломор? — Андрей Т. ничего не понял.

— Ну как же. В песне еще поется: «Три пачки беломорчика» и так далее.

— Ах это? Ну это просто фольклор: Не было беломора, и тройного одеколона не было. Все это выдумано для рифмы. — Андрей Т. посмотрел в окно на темнеющие верхушки деревьев. — А окна здесь открываются? Должны же их когда-нибудь мыть.

— Нет, окна глухие, на полметра уходят в стену. И стекла в них не простые. — Щекотун размахнулся и ударил кулаком по стеклу. — Стибоновое стекло, такое на батискафах ставят. Здесь у нас все стибоновое. Пол — стибоновый. Стены — стибоновые, и потолки, и крыша, даже рамы на окнах.

— Не понимаю, к чему такие предосторожности, если все равно отсюда не выйти?

— Это вопрос к начальству. Еще бывший министр Вунюков отдал такое распоряжение, чтобы во всех филиалах НИИЧАВО вместо обычного стройматериала применяли этот самый стибон. Раньше было не так. Раньше просто накладывали чары и все. Но начальство решило: раз кто-то их наложил, значит, кто-то может их и убрать. Поэтому и заменили стибоном.

— Значит, выхода нет. — Андрей Т. хмуро посмотрел на окно, перевел взгляд на нового своего знакомого и выдавил из себя улыбку. — Спасибо, что выручили меня в курилке.

— Пустяки, это мы завсегда пожалуйста. Спрашивайте, если что. Меня тут любая баба-яга знает.

Расставшись с Щекотуном-Щекотилой, Андрей Т. поплелся по коридору. В голове его колотили в шаманский бубен злость и желание набить кому-нибудь морду. Он не верил, что бывают такие бредовые ситуации, когда из здания невозможно выбраться. Не верил и все. Он толкнул какую-то дверь, зашел в какую-то комнату, схватил со стола графин и с силой запустил, им в окно. Хлынул стеклянный дождь, графин пал жертвой человеческого безумия. Окно же, как глядело невинным взором на возмутителя общественного спокойствия, так и продолжало глядеть.

— Вот гады! Стибон еще какой-то придумали на мою голову! Ненавижу! — Он ухватил стул, хотел им садануть по стеклу, но дверь позади скрипнула и Андрей Т. почувствовал, что в помещении он уже не один.

Как был, со стулом над головой, он медленно повернулся к двери. У порога стояло маленькое юное существо — в сарафанчике, в белых тапочках «Адидас» и с короткой стрижкой под мальчика.

— Это вы тут посуду бьете? — Юное существо хихикнуло и лукаво подмигнуло Андрею Т., кивая на вознесенный стул.

— Я… — Андрей Т. покраснел и опустил стул на место. — Простите.

— По мне, так хоть всю ее перебейте, только зря это, отсюда убежать трудно.

— Извини, девочка, но кто тебе сказал, что я собираюсь куда-то бежать?

Девочка снова хихикнула.

— Я бы убежала, но мне не надо, — сказала она, словно бы не слыша вопроса.

— Интересно, а как бы ты убежала?

— Вот видите? Если бы вы не собирались отсюда бежать, то не спрашивали б.

Теперь настала пора хихикнуть Андрею Т.

— Сдаюсь, я проиграл. Я действительно хочу убежать. Но не знаю, как это сделать.

Девочка подошла ближе и протянула ему ладошку.

— Я — Катя, девочка-людоед, обо мне еще в газетах писали. Что я бежала из-за рубежа от преследований хунвэйбинов и прославилась воровством кур. Еще писали, что меня хотят вскрыть, чтобы отыскать новые законы природы. Так я опять убежала.

— Подожди, подожди. — Он механически пожал девочке руку. Что-то я такое припоминаю, где-то… — Андрей Т. напряг память, но ничего не вышло. Воспоминание ускользало, как рыбка. — Постой, — он удивленно посмотрел на нее, — хунвэйбины — ведь это было давным-давно. Сколько же тебе лет?

— Вообще-то, девушкам такие вопросы не задают, — сказала она жеманно, но тут же глупо хихикнула и пожала худыми плечиками. — Осьмнадцать! — Она гордо вздернула голову и посмотрела на Андрея Т. свысока.

— Восемнадцать? — недоверчиво покачал головой Андрей Т.

— Ну… четырнадцать. — Она покраснела и показала ему язык. — Между прочим, в Заповеднике человек не старится. Здесь у нас даже борода не растет.

— Ладно, ладно, ты меня убедила. Девушкам такие вопросы не задают.

— Дружба? — Девочка улыбнулась.

— Дружба. — Теперь уже Андрей Т. протянул ей свою ладонь, и она ее потрясла, подпрыгивая при этом на месте.

— Мне отсюда не убежать, то есть убежать-то я отсюда могу, но там я буду никто, просто сказочный персонаж, клякса на пустом месте. А ты… В смысле, вы…

— Ничего, мы же с тобой друзья. Так что давай на ты.

— Вы… То есть ты… Не знаю. Сейчас подумаю. Есть здесь в подвале волшебная коряга — что-то вроде волшебной палочки, только ее фиг поднимешь, такая она тяжелая. А действует она на весу. Если ее поднять, начертить ею в воздухе теорему Перельмуттера-Коха, потом… — Она оценивающе посмотрела на фигуру Андрея Т., вздохнула и повертела головой. — Нет, с этой корягой даже ни у кого из наших не вышло — ни у Геракла, ни у Верлиоки, ни у Домкрата.