Время таяния снегов - [84]

Для него не было неожиданностью собрание, которое провели среди бедных пастухов приезжие, и решение — поделить стадо между пастухами, организовать товарищество по совместному выпасу оленей. Вэльпонты предложили вступить в товарищество на равных правах вместе с другими. Не знали посланцы новой власти, что в свое время Вэльпонты откочевал в эти места, убегая в глубь материка от колхозов, от Советской власти. Приезжие отправились дальше, в другие стойбища, но не суждено им было туда добраться. По дороге их всех до одного перестреляли и утопили в проруби озера Элелылы.

Через три месяца приехала комиссия для расследования убийства. Амтын рассказал все. Он не мог забыть белокурого русского парня, который говорил с Амтыном через переводчика о школах, о больших городах, где может побывать даже чукотский пастух, потому что наступила счастливая жизнь для бедных людей, ставших хозяевами земли.

С облегчением вздохнули пастухи, когда за холмом скрылись нарты, увозившие навсегда ненавистного Вэльпонты и его приспешников. Однако в стойбище оставались еще люди, которые надеялись на возвращение Вэльпонты. Среди них был пастух по имени Тыркын. Он не скрывал своей ненависти к Амтыну. Однажды им довелось вместе идти в стадо. Амтын шел впереди, а Тыркын далеко позади. Путь проходил между высоких скал, на которых нависли тяжелые снежные козырьки, готовые при малейшем сотрясении воздуха низвергнуться вниз. Вдруг Амтын услышал выстрел и за ним в наступившей тишине зловещее шуршание. Словно ручейки потекли потоки снежной пыли, и вслед за ними огромные глыбы снега покатились вниз. Амтын бросился в сторону. Но снежная лавина настигла его, подмяла под себя. Он потерял сознание. Пастухи откопали Амтына. У него были сломаны обе ноги и два ребра.

Три дня и три ночи гнали лучших оленей, чтобы доставить Амтына в ближайший поселок. Здесь ему оказали первую помощь, а затем самолетом отправили в бухту Гуврэль.

— Доктор Мухин в первый же день обещал починить меня так, что буду бегать быстрее, чем бегал раньше, — улыбнувшись, закончил свой рассказ Амтын.

Ринтына поразила история Амтына. Он вспомнил давно прочитанную книгу о русском мальчике Павлике Морозове. Поступок Амтына чем-то напоминал Павлика Морозова. Ринтын сказал ему об этом. Мальчик улыбнулся. Улыбка у него была необыкновенно приятная, теплая, с оттенком застенчивости.

— Да, мне об этом говорил доктор Мухин. Только вот книгу никак не может разыскать.

— Мне очень запомнилась эта книга. Я расскажу тебе о Павлике Морозове все подробности, — пообещал Ринтын.

17

Жизнь в больнице текла размеренно и спокойно. Ринтын лежал здесь уже больше недели, и за это время никаких происшествий не произошло.

Теперь юноша чувствовал себя совершенно здоровым, ел в больничной столовой и выполнял нехитрые поручения своих соседей по палате.

Большая часть времени больных уходила на чтение и сон, спать можно было сколько угодно и когда угодно, только не во время врачебного обхода. Петр Петрович, узнав, что Ринтын едет в университет, много говорил о студенческой жизни. Амтын иногда по просьбе Петра Петровича рассказывал сказки, различные случаи из жизни оленеводов. В это время Ринтын неизменно выступал в качестве переводчика. Сам Ринтын вспоминал родной Улак, рисовал вслух картины охоты на моржа, школьную жизнь.

Как-то Ринтын увлекся рассказом о белых ночах в Улаке, когда солнце наполовину окунается в воду и снова поднимается над горизонтом, начиная свой безостановочный путь. Иван Петрович, так звали больного, лежащего рядом с ним, перебил его:

— Да что ты хвалишь эту безрадостную землю! Могила для человека твоя Чукотка! Картофель консервированный, компот консервированный, мясо консервированное. Да разве можно так нормально жить? — Иван Петрович закашлялся и упал на подушку.

Впервые Ринтын услышал такие слова о своем родном крае. Возмущенный, он смотрел на тонкое заостренное лицо Ивана Петровича, по которому текли мутные слезы.

— Не обращайте на него внимания, — раздался спокойный голос Петра Петровича. — Болезнь его говорит…

После этой вспышки в палате дня два было тихо. Иван Петрович часами лежал на спине и смотрел в потолок. Когда приходила жена, он молча отворачивался к стене и так лежал до тех пор, пока она не уходила. По вечерам заходил доктор Мухин. Он иногда засиживался допоздна. Больные любили такие вечера: доктор был начинен различными рассказами из своей многолетней практики.

При утренних обходах доктор Мухин не задерживался возле Ринтына, так как Ринтын уже был совершенно здоров и ждал выписки со дня на день.

Ринтын догадывался, что его держат в больнице вопреки всяким правилам, просил, чтобы его выписали, но каждый раз в ответ доктор сердито говорил:

— Позвольте мне самому судить, когда выписывать больного.

Теперь каждый день превратился для Ринтына в настоящую пытку. Он с неохотой просыпался, долго валялся в постели, стараясь снова уснуть. Сквозь ресницы прищуренных глаз он наблюдал за остальными. Вот Петр Петрович берет с тумбочки часы, смотрит на них и начинает заводить. Пока он заводит часы, просыпается Амтын и шепотом спрашивает, который час. Затем приходила нянечка. Она приносила «утку» Амтыну и каждому по градуснику. К этому времени поднимался с постели Петр Петрович, уходил умываться Иван Петрович. Ринтын отворачивался к стенке и закрывал глаза. Иногда он слышал гудки пароходов. Они звали Ринтына в дорогу. Сердце его сжималось от тоски.