Время светлячков - [13]

«Но ведь так и должно быть на самом деле везде, во всём мире, — подумала Лара, — просто что-то случилось, и мы об этом забыли, потеряли связь. Хорошо, что есть такие места и события, которые возвращают людям утраченную близость».

Оставшиеся дни пролетели на одном дыхании. Днём ребята гуляли по берегу и в горах, ели чернику, собирали и готовили на костре грибы. Ближе к ночи собирались на чай с Мартой, а в последний вечер в темноте играли на барабанах у озера и пускали летающие фонарики. Хотелось остаться тут навсегда, но пришла пора возвращаться домой. Лару ждали несколько заказов, к тому же надо было начинать новую серию картин, чтобы планировать следующую выставку.

Вернувшись обратно в пустую квартиру, Лара одержимо схватилась за кисти, стремясь успеть передать прекрасное солнечное настроение, которое подарило ей путешествие. Она надеялась с головой окунуться в творчество и продлить немного состояние гармонии и покоя, переполнявшее её. Но на картинах появилось совсем не то, что она ожидала.

Змеи Дневник Лары

Я помню сухую гладкую прохладу кожи змеи, как она впервые коснулась меня, когда я спала в колыбели, обвила моё маленькое тёплое тело и заснула рядом. Разбуженная нежданной гостьей, я открыла глаза и разглядывала красивый оранжево-чёрный узор на её чешуе, гладила её и что-то напевала, думая, что она меня слышит. Я ещё не умела говорить и общалась с ней звуками.

Мне можно было играть и общаться со змеями, и я проводила с ними почти всё своё время. Они заползали ночью в мою постель и спали со мной, а утром мы гуляли вместе по лесу, и я помогала им ловить добычу или просто грелась на солнце, пока они ползали рядом. Потом, когда они уставали, я охраняла их сон на камнях.

Я дружила с любыми змеями, но особенно с ядовитыми. С другими детьми я не играла; это было не разрешено, да они и сами не хотели, опасаясь моих опасных друзей. Меня змеи не трогали. Они показывали мне во снах свои дворцы глубоко под водой, в таинственном мире нагов2; там, в родных краях, они почти ничем не отличались от людей, кроме капюшонов со змеиными головами разных цветов. В своих прекрасных дворцах они хранили многочисленные сокровища; драгоценные камни блестели и переливались в тусклом свете солнца, едва проникавшем сквозь толщу воды, и всё в их мире было голубовато-зелёного цвета.

* * *

— Что это за место?

Яр уже минут пять стоял возле одной картины, на которой был изображен храм, окруженный змеями, а посредине танцевала полуобнажённая девушка. Вдали в сумерках виднелась река и селение, и множество темноволосых одетых по-восточному людей несли оттуда тарелки и подносы с яствами.

Опять вопросы.

— Я не знаю. Мне снится это почти каждую ночь.

— Здесь чего-то не хватает.

— Чего же?

— Музыки, — Яр обернулся, легкая улыбка заиграла на его красивых тонких изогнутых мягкой волной губах.

Синие глаза смотрели мягко и вкрадчиво.

— Ах, да. Может, она слышит музыку внутри.

— Нет, — он покачал головой, — и там есть еще кое-кто, за кадром.

— Кто?

— Ну, я не знаю, это твоя картина. Просто мне так кажется. Я могу ошибаться.

— Ты будешь чай?

В последнее время он часто заходил. Они долго сидели и пили чай, разговаривая обо всём. Яр рассказывал про свои многочисленные поездки в горы, про те необычные состояния, которые там испытал, и слушая его, Лара выпадала из реальности и времени. Они лежали рядом на полу, и он показывал Ларе фотки с телефона из дальних странствий, а потом вдруг замечал, что уже два часа ночи и ему пора домой. Лара провожала его с сожалением и старалась не думать о нём, но потом долго не могла заснуть, вспоминая мягкие интонации его гипнотического голоса, загадочную улыбку, красивым изгибом трогающую его тонкие губы, мечтательный взгляд, устремлённый к тем местам, о которых он с энтузиазмом рассказывал ей, прощальные объятия в дверях, волнующее тепло его тела.

* * *

Под уютный треск поленьев в печи ведьма с юными девичьими глазами, уступив уговорам скучающей девочки, рассказывала новую сказку…

— В древнем храме танцевала жрица, обнажённая, с блестящей кожей, словно смазанной маслом, и отовсюду к этому храму стекались змеи. Большие и маленькие, цветные и серые, ядовитые и безвредные, шипящие, грозные и спокойные, они, однако, никогда не трогали её. Она танцевала для них в храме ритуальные танцы, а люди приносили сладости и масло, молоко и мёд, травяные лекарства — порошки, муку и много других подношений, по цвету преимущественно светлых, складывали их на алтари, куда ползли неисчислимыми потоками хвостатые рептилии.

Ночью жрица храма спала внутри, и змеи кольцами обвивали её. Её мать была человеком, а отец — нагом, потому она и стала проводником между двумя мирами. Всё шло хорошо, но однажды ветреный принц нагов, охочий до женской красоты, заметил прелестную танцовщицу из мира людей и явился в своём величии, огромным белым змеем с капюшоном из семи змеиных голов. Он танцевал с юной жрицей танец, обвивая её своим длинным гибким телом, а затем не раз являлся ей в виде необычайно красивого юноши. Девушка не устояла перед его чарами и вскоре пала наивной жертвой в кольцах его холодной любви.