Время светлячков - [116]
Лару передёрнуло от отвращения.
Яр достал из-за спины и, скалясь в какой-то нечеловеческой улыбке, протянул ей растрёпанный букет полевых цветов.
Она вытащила руки из раковины, повернулась к нему и стояла молча.
— Я люблю тебя, Ларик, — прохрипел он и двинулся к ней.
— Я просила тебя больше не пить, — жёстко сказала она.
— Вот так, значит, — злобно сказал чужой мужчина и швырнул букет на стол.
Оборванные лепестки посыпались на пол. Лара смотрела на них, как загипнотизированная. Слёзы подступали к горлу, но наружу не выходили.
— Сделай чай, — приказал Яр.
— Нет, — ответила Лара и отвернулась обратно к раковине.
Она скорее ощущала, чем слышала, как он приближается к ней, обдавая её жаром своего тела и гнева, а в следующий момент он обхватил её сзади обеими руками, сцепив их у неё на груди. Сжимая хватку, Яр поднимал переплетённые руки выше, пока они не оказались у Лары под горлом, а затем резко дёрнул их вверх, так, что её ноги оторвались от пола, и она повисла в неестественной позе с запрокинутой головой, цепляясь за его локти и пытаясь оттащить их от горла.
— Я люблю тебя, Ларик, — продолжал он повторять хрипло, — а ты меня больше не любишь.
— Яр, — хрипела она, — отпусти меня… я люблю тебя, правда! Пожалуйста, отпусти.
— Нет! — вдруг заорал он во весь голос и ещё сильнее сжал смертельную хватку.
Лара задохнулась, что-то хрустнуло, и мир стал черным…
Она летела где-то высоко в непроглядном ночном небе к огромной белой звезде, которая вращалась и будто манила. Звезда испускала сверкающие лучи во все стороны, и когда Лара приблизилась к ней, вдруг превратилась в красного льва. Девушка подставила ладони, и лев, распавшись на мельчайшие частички, алой пудрой посыпался в её ладони.
Задыхаясь от счастья, Лара радостно смеялась.
— Так вот, наконец, мой долгожданный эликсир! — сказала она и вдруг поняла, что на самом деле ничего нет: ни её, ни неба, ни звезды, ни льва — только бесконечная всепоглощающая пустота без красок, без времени, без жизни.
В этой пустоте медленно таяли, исчезая, все образы её подсознания, и память очередной жизни стиралась, подобно угасающему светлячку.
Эпилог
Oh please, tell me Lorraine,
What am I supposed to do now?
Oh please, tell me Lorraine,
What does life mean without your love?
Maybe one day
We’ll meet again.
Blume «For my Lorraine» (песня)
Молодая женщина в белом халате, стройная, круглолицая, с нежной словно светящейся изнутри тёплым сиянием кожей, сидела прямо, расслабленно, спокойно сложив на коленях тонкие миниатюрные руки. Её приятная улыбка и большие добрые светло-серые глаза всегда действовали успокаивающе на высокого пожилого мужчину, который сейчас расположился перед ней в большом удобном уютном кресле. У него был нездоровый вид, впалые щёки, и в синих глазах, обведённых тёмными кругами от бессонных ночей, таилась сильная неизбывная боль. Он был одет в больничную пижаму, на ногах — поношенные тапки.
— Добрый день, Ярослав, — мягко сказала девушка, — как ваши дела?
— Каждый раз удивляюсь, — улыбнулся он ей, — как столь юное создание может так легко исцелять наши заблудшие души. Вы, наверное, ангел, Алина Григорьевна.
— Нет, я… — она немного смутилась и теперь пыталась вернуть себе прежнее невозмутимое состояние.
Она не так давно начала работать в больнице, и иногда у неё ещё случались небольшие приступы паники. Правда, ей всё лучше удавалось сохранять спокойствие в любых ситуациях, но с этим человеком всё было иначе. Она почему-то никак не могла воспринимать его как пациента, он ей не казался больным, напротив, всё, что он рассказывал, живо откликалось в её сердце, будто она вместе с ним проживала те странные события, участником которых он стал. На самом деле, Алина не верила в его психическое расстройство, а приятный тембр его голоса успокаивал её саму и иногда она, позабыв свою роль, начинала вдруг делиться с ним тем, чем больше ни с кем не могла поделиться.
— Думаю, мне просто жалко людей, — сказала она, — у меня в детстве были странные переживания и сны, невероятные, а ещё провалы в памяти, но потом я всё вспомнила и… может, лучше было не вспоминать… В общем, я именно поэтому и пошла в психиатрию… Хотела понять себя.
— Получилось? — спросил Яр.
— Простите, — спохватилась Алина, — я не должна была об этом говорить.
— Нет, пожалуйста, — мягко настаивал он, — мы уже так долго общаемся, и я вам рассказал столько ужасных вещей о себе. Вы меня просто спасаете, и мне действительно интересно.
— Да, поэтому я и хочу поделиться, — вздохнула Алина, — вы знаете, мне иногда кажется, что мы с вами уже встречались, вы мне как друг, я не знаю, почему, мне ваша история кажется очень близкой. И эта магия…
Она покосилась на дверь, словно боясь, что их может кто-то подслушать. Странное волнение нарастало внутри, и Алина начала вдруг дышать чаще и глубже, пытаясь справиться с этим.
— Да, в общем, — закончила она с наигранной уверенностью, пытаясь скрыть дрожь в голосе, — я очень желаю вашего выздоровления. Потому что… это каким-то образом помогает и мне. Я не шучу… каждый раз, когда у вас улучшения, у меня тоже становится как будто легче на душе.
Калеб — первый рассказ мистического цикла. Это — сюрприз и подарок моим друзьям и любимым читателям. Буду благодарна за обратную связь.
Рассказ из сборника «Русские женщины: 47 рассказов о женщинах» / сост. П. Крусанов, А. Етоев (2014)
Им по шестнадцать, жизнь их не балует, будущее туманно, и, кажется, весь мир против них. Они аутсайдеры, но их связывает дружба. И, конечно же, музыка. Ред, Лео, Роуз и Наоми играют в школьной рок-группе: увлеченно репетируют, выступают на сцене, мечтают о славе… Но когда Наоми находят в водах Темзы без сознания, мир переворачивается. Никто не знает, что произошло с ней. Никто не знает, что произойдет с ними.
Роман молодого чехословацкого писателя И. Швейды (род. в 1949 г.) — его первое крупное произведение. Место действия — химическое предприятие в Северной Чехии. Молодой инженер Камил Цоуфал — человек способный, образованный, но самоуверенный, равнодушный и эгоистичный, поражен болезненной тягой к «красивой жизни» и ради этого идет на все. Первой жертвой становится его семья. А на заводе по вине Цоуфала происходит серьезная авария, едва не стоившая человеческих жизней. Роман отличает четкая социально-этическая позиция автора, развенчивающего один из самых опасных пороков — погоню за мещанским благополучием.
Россия, начало 2000-х. Расследования популярного московского журналиста Николая Селиванова вызвали гнев в Кремле, и главный редактор отправляет его, «пока не уляжется пыль», в глухую провинцию — написать о городе под названием Красноленинск, загибающемся после сворачивании работ на градообразующем предприятии, которое все называют просто «комбинат». Николай отправляется в путь без всякого энтузиазма, полагая, что это будет скучнейшая командировка в его жизни. Он еще не знает, какой ужас его ожидает… Этот роман — все, что вы хотели знать о России, но боялись услышать.
Триптих знаменитого сербского писателя Милорада Павича (1929–2009) – это перекрестки встреч Мужчины и Женщины, научившихся за века сочинять престранные любовные послания. Их они умеют передавать разными способами, так что порой циркуль скажет больше, чем текст признания. Ведь как бы ни искривлялось Время и как бы ни сопротивлялось Пространство, Любовь умеет их одолевать.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.